Проект «Наполеон» - Вячеслав Уточкин

живое тело, — начал он тоном лектора. — Которое живет, болеет, умирает. Галактики — это его внутренние органы, а планетарные системы — красные кровяные тельца. Самое страшное для вселенной заболевание — это хаос. Лучше всего от него помогает плесень, имеющая неограниченную алчность в потреблении. Проще говоря, разумные расы с минимальным жизненным циклом. Они проделывают большую работу, локально упорядочивая среду обитания и уравновешивая собой и своими трудами неорганизованный вселенский хаос. Поэтому галактика руками совершенных цивилизаций специально заражает некоторые планеты этой, можно сказать, плесенью. Однако если ее становится слишком много, или она вместо строительства цивилизации и уменьшения энтропии сама плодит хаос и страдания, то планетарную систему пропускают через первопламя. И, после паузы на восстановление биосферы, подсаживают новый штамм этой плесени.

Здесь не было физического тела, но от невозмутимого голоса паразита и его концепции вселенской справедливости захотелось поежиться. Или выпить. А мой внутренний обитатель продолжал:

— Так вот, каждый вид этой заразы выбрасывает в информационный слой планеты свои данные, закодированные определенным, неповторимым генетическим кодом. Если происходит долговременное пересечение двух или более видов в одной локации — это может вызвать хаос и очищение планетарной системы. Именно поэтому после обработки планет культиватором и запуска игры между разными расами в итоге остается только одна. Однако пятно чуждого кода, возникшее в информационном поле, позволяет утверждать, что новый вид полностью заменил предыдущий на территории острова, — закончил паразит свою политинформацию.

А я остался жить с этим знанием. Опасаясь нового появления Жозефа с ведром воды, поспешил выйти из астрала самостоятельно. Моя чуйка орала благим матом, что если начало дня имеет вкус взбитых сливок, то в ближайшее время получим жгучий чилийский перчик под рудимент хвоста. Устроившись поудобнее в кресле, я задумался, каких пакостей следует ожидать в ближайшее время у меня на Корсике.

Можно сделать печальный вывод — в Англии на сегодняшний день людей не осталось. Охрана купца из рода Луккези именно оттуда, а это уже не гомосапиенсы, а некие змеесапиенсы, или типа того. Еще и название «Орден Змеиного Круга» говорит само за себя. Значит, воевать придется с чем-то змееподобным.

Что мы знаем про обычную змею? Из умений — хорошая пластичность. Могут изменять цвет и немного форму. Долго выжидают, а потом наносят мгновенный удар. Отлично чувствуют себя в воде. Ядовиты.

Их слабости — на мгновение замирают перед атакой. Боятся громких звуков и резких запахов. Боятся холода, он делает их медлительными и вялыми. Подключил распараллеливание сознания и получил ответ: «Заманить в астрал к тотемному ежику. Если не удастся, быстро отступить, использовав портальный камень случайного места прибытия. Заманить противника в портал за собой, а потом вернуться, закрыв окно телепортации».

Достав из пространственного кармана кошель с камнями телепортации, осторожно отложил один и спрятал так, чтобы легко выхватить. После этого вынул трофейные шкатулки и сложил в кофр из-под химических реактивов, полученных от герцога. Пока я прятал камень, в карманах отыскался дефективный Коготь дракона, упакованный в самодельные ножны, и я повертел их в руках. Выглядели и артефакт, и его обертка преуныло, словно кривые самодельные ножи дворовых хулиганов . Поразмыслив, что можно сделать, я вспомнил про остатки разрушенного артефакта проклятий. В одном из потайных ящиков моего стола сохранилась горсть этих зеленых крупинок.

Достучаться до дракоши и попросить совета не получилось. В голове возникла картинка — надпись мелом на разваливающемся деревянном заборе: «Просьба не беспокоить. Пошел на…».

«Ну, мелкий ящер, ну, погоди!», — мысленно дописал я ниже на этом воображаемом заборе.

Эксперименты — путь ошибок трудных. Я взял щепотку этого зеленого шлака и сыпанул на уродливое изделие, мысленно пожелав сменить скин на оружие. Деревянная столешница, на которой лежал железный коготь, покрылась зеленоватым туманом, который исчез через несколько минут. Вместо деревянной столешницы появилась малахитовая, и лежал кинжал в ножнах, усыпанных драгоценными камнями.

«Однако, мастерство не пропьешь, — подумал я. — Зато можно проесть». Энергетические затраты тела оказались настолько велики, что по мне после них можно было изучать строение скелета. Ну, или мне с голоду так показалось, но щеки точно запали изрядно! Убрав кинжал в подпространство, я поспешил в подвал, где, кроме вина, хранились подвешенными к потолку подарки герцога: сыровяленые окорока хрюкалов.

Где-то через час, как следует перекусив, выбрался на свет. Просто сидеть и ждать неприятностей — только зря жечь нервы, терпеть этого не могу! Даже без «Распараллеливания сознания» молодой организм подсказал способ сбросить лишнее напряжение. Приглашение дриады на обряд восстановления самшитовой рощи было в силе. Важно только, чтоб силы хватило мне.

С собой я взял только кувалду, в последнее время без этого везучего инструмента чувствовал себя голым. Придал лицу выражение человека, идущего в библиотеку, чтобы никто не упал на хвост.

Из каштановой рощи на мой зов явилась симпатичная дриада и отвела меня на центральную поляну умирающей самшитовой растительности.

Сил на восстановление всех деревьев за одну ночь, думаю, не хватило бы даже богу плодородия Эросу. Поэтому дриада в перерывах натуротерапии зеленых насаждений угощала меня мелкими зелеными яблочками, пробуждающими либидо вновь и вновь.

Вдруг сидящая на мне сверху в позе наездницы древесная нимфа замерла на самом интересном месте.

— В моя роща пришли плохие особи. Они тревожат мой деревья, — прошептала она.

— Сколько их, и как скоро будут здесь? — выбравшись из-под дриады и натягивая штаны, спросил я.

— Во-от сколько! — показав девять пальчиков, ответила она. — Придут быстро, надо медленно. Моя самшит, они боятся. Они иметь кусочки дерева ярра. Долго не защитит. Моя самшит, мой дом, тут земля помогать.

— С какой стороны они придут? — застегнув рубаху и накинув камзол, я оглядел поляну, прикидывая, как здесь драться.

— Тута, тута… — повернувшись вокруг оси, она тыкала красивым пальчиком по кругу.

— Хреново. Деревца еще маленькие. Со спины к ним не подобраться. Давай-ка ты, милая, прячься, а я тут малость повоюю, — собираясь использовать «Гнев орков», ответил я.

— Моя твоя помогать. Сколько плохих, столько ты ко мне приходить. Долго сильно любить. С топором других не пускать. Молот свой готовь. Сейчас врага видеть будешь, — сообщила милая лесная дева, зайдя со спины и положив руки мне на пояс. А затем закричала: — Готов! Побежал!

Было ощущение, что на секунду отключили свет. Он вспыхнул — мы уже стояли на хвосте двурукой наги, которая с