Дипломатия фронтира - Вадим Владимирович Денисов

— Хорошо. Но твой азарт мне понятен, — с улыбкой сказала начальница.

Я представил, как сидя за столиком в наполненном даже утром «Кентукийскпом цыплёнке», где всегда витает запах кофе и свежей выпечки, Дино лениво дул любимый ягодный лимонад и ждал выполнения заказа.

Просьба Селезнёвой казалась ему рутинным делом, пока за соседним столиком не зазвучал запомнившийся женский голос. Низкий, с британским изломом, будто лезвие, завернутое в шёлк. И с заметным только музыканту слабым акцентом, — будто случайная фальшь вкралась в идеальную мелодию.

Она уже допила свой кофе, затем встала и прошла мимо. Тень легла на столик, острая, как клинок. Деловой костюм, солнцезащитные очки, за которыми прятался взгляд, что холоднее глубин вокруг их проклятого острова.

Мисс Марпл. Та самая, с «Савойи», с «Меконга», затем она проявилась в Маниле, в Канберре и где-то в Стамбуле…

Она везде, будто призрак.

Посидел бы Дино ещё немного, и в кафе, глядишь, появился бы брутальный мужчина, приветствующий посетителей словами «My name is Bond. James Bond». И цифры «007» на стальной пряжке узкого брючного ремня. Теперь я верю, что романтика шпионажа с бегством по пустым улицам дождливой ночью, с уничтожением на ходу улик, с раной на плече и историей о предательстве на явке не умерла.

Прямо тайная операция «Тень под солнцем Додж-Сити».

И это не наша операция.

Екатерина подошла к окну. На улице перед посольством маячил силуэт белой «Нивы».

— В Бюро. Сейчас. Надо срочно предупредить Джо Сандерленда, — её голос чуть дрогнул, но не от страха. От чего-то иного. Я поймал взгляд Бернадино — в нём мелькнуло то же самое: все хорошо понимали, что появление Мисс Марпл скрывает гораздо больше, чем может показаться.

С наших выселок верхняя, самая короткая дорога к зданию БНБ начиналась коротким серпантином над океаном. Я вёл машину резко, будто убегая от погони, смотрел в зеркала и вдруг неожиданно вспомнил, как совсем недавно Катя Селезнёва появилась в моей жизни — поросший травой холм над Рейном, мольберт, авангардистское кепи…

Сейчас, поглядывая на спрятавшееся в тени лицо Русалки, я вдруг понял: моя начальница и сама может быть тем сокровищем, которые прячут за тувинскими шифрами и картоном запечатанных конвертов.

— Сандерленд не сразу поверит без доказательств, — проговорила Екатерина, ломая тишину.

— У меня есть фото, — Дино достал из кармана штанов смартфон. Снимок был смазан — камера еле дышит, но на нём ясно читался вполне угадываемый силуэт возле стойки и лицо в профиль.

— Обычный смартфон… — Екатерина усмехнулась. — Как банально.

— Или по-прежнему гениально, — я встретил её взгляд в зеркале.

«Нива» рванула вперёд, быстро оставляя за спиной городок, где после полудня с каждым часом тени становились всё длиннее, а Мисс Марпл, удачно растворившись в толпе, уже сидела в небольшой комнатёнке, привычно развернув радиостанцию и раз за разом выбивая морзянкой код +44. Где-то в эфире зашипело. Англичанка шёпотом перевела точки и тире в слова.

Затем начала отвечать: «Миссия „Тень под солнцем Додж-Сити“ начата. Русские здесь, начинаю работать».

Чёрт, примерещится же такое…

И ведь не паранойя!

Тем временем в городском порту какая-то небольшая шхуна со скрипящими бортами и выцветшими парусами тихо бросила якорь. Её трюмы хранили не байховый чай из Китая и не кофе из Африки, а тишину — густую и взрывоопасную.

Оставив нас возле дверей неприметного офиса, Екатерина Матвеевна скрылась внутри.

— Теперь мы, Дино, словно мушкетёры на улице Сент-Оноре, что возле площади кардинальского дворца, ожидающие возвращения Д’Артаньяна после визита к Ришелье… — кисло заметил я.— Читал?

— Ещё бы! Почти наизусть знаю! Падре, а если этот кардинал арестует нашу Катрин? Если англичанка побывала у него первой, и они уже обо всём договорились?

— Послов не арестовывают, сын.

— И всё же? — настаивал он, поглядывая на закрытые ставнями окна местной «безпеки».

— Дикость какая-то, — я зябко передёрнул плечами. — Хотя…

— Вот и я говорю, что тогда?

— Тогда я останусь здесь, а ты поедешь в посольство за стволами и рациями.

— Ты не шутишь?

— Никаких шуток, будем брать дворец штурмом. А потом начнём отходить по прерии на Стамбул.

— Ничего себе! — восхитился Бернадино.

Разработав, таким образом, стройный план на все случаи жизни, мы начали нервно, что называется, слоняться возле здания.

Чтобы отвлечься, я начал думать совсем о другом.

Что-то тут не то.

Если раз за разом зацикливаться на припрятанном или найденном в окрестностях Батл-Крик самородном золоте, то ни к чему толковому в размышлениях не придёшь. А я просто чувствовал, что на карте Полосова отмечено нечто действительно необычное. Буквально экстраординарное. Надо каким-то образом дать волю интуиции и фантазии, выходя за стальные рамки капкана «золотой лихорадки». Придумать бы пару гипотез, пусть самых фантастических.

Хотя русский профессор-биолог Савельев и считал, что никакого искусственного интеллекта нет и быть не может, это точка зрения человека, работающего в узкой области морфологии человеческого мозга. Он не допускал, что думать можно не только мозгами с их нейронами, аксонами и дендритами.

Русский философ и писатель Александр Зиновьев, автор жанра «социологический роман», утверждал, что думать можно ещё и алгоритмически, так как занимался ещё и вопросами доказательной логики в математике. Да, мозг действительно мыслит образами, и часто математики признаются: сперва я понял, что теорема верна — налицо образное мышление, озарение, интуитивный пробой, — а уже затем стал думать о том, как бы её доказать, выстраивая логически непротиворечивую систему обоснований. То есть, как аккуратно и ловко натянуть птичку на макет земного шара, будто она всегда там и была.

Дело за малым — нужна безумная идея.

А её нет.

Нет и Селезнёвой. Чёрт, что ж так долго-то? И окна за ставнями, не видно, где свет горит. И гробовая тишина неизвестности.

— Падре, может, я уже поеду за стволами?

— Ждём, — сухо молвил я.

— Лучше ждать с автоматами в салоне, — проворчал Бернадино.

— Это точно. Знаешь, если придётся ехать, прихвати и взрывпакеты. Забери обе рации. Походные рюкзаки в кузов забрось. В общем, все документы, корреспонденцию, деньги и оружие.

— А Илью?

— Эх… Имеем ли мы право втягивать ещё и его в эту историю?

— Падре, после такого ему здесь всё равно жизни не будет, — прозорливо сказал Дино.

Да, он прав, посадят пономаря за соучастие по особо тяжкой статье,