Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 4 - Стас Кузнецов

— Спасибо, — недовольно буркнул Томаш и отошел от меня подальше.

— Всегда, пожалуйста, — ухмыльнулся я.

Сам же, настороженно посматривал по сторонам. Мне всё время казалось, что кто-то должен как выпрыгнуть, как выскочить из кустов, чтобы пошли от нас опять клочки по закоулочкам. Но пока кругом была тишь да гладь. Птички чирикали, пчёлки жужжали. Можно было наслаждаться жизнью, только пить очень хотелось.

Краем глаз я увидел, что Венди рвет какую-то ягоду с явным намерением сожрать её.

— Венди! Не ешь эту ягоду! — испуганно велел я.

— Почему⁈ — удивилась девочка.

— Она может быть ядовитой! — предостерег я.

— Ничего подобного, — возразила Венди, демонстративно запихивая несколько ягодок в рот. — Я знаю эту ягоду она сочная, вкусная и абсолютно безвредная.

Венди протянула мне горсть ягод, я неуверенно взял и попробовал одну ягодку. Ягоды действительно оказались очень вкусными и немного утолили жажду. Мы, оборвав куст, поплелись дальше.

Я был сосредоточен донельзя, зная по опыту, что вот-вот произойдет какая-нибудь пакость. И что вся эта тишь да гладь существует только для того, чтобы усыпить нашу бдительность.

Вскоре мы вышли к речушке. Пейзаж открылся, хоть бери холст, кисть, краски и рисуй картину. Травка зеленела, солнышко блестело… Ивы низко склонились над водой. Река мерно журчала, вода оказалось такой прозрачной, что было видно дно, выложенное яркими камешками. По дну скользили стайки серебристых рыбешек.

Хорошенько напившись, мы улеглись на песчаном бережке, переводя дух с дороги.

Фил вытащил флейту и стал на ней наигрывать. Музыка полилась над рекой. Птицы примолкли. Стало так хорошо, что аж жуть брала.

Я, вопреки разливающейся вокруг неги, всё равно настороженно зыркал по сторонам. Нельзя было расслабляться, память подсказывала назойливо — стоит разжать булки и отовсюду польется говно.

— Фил, тут вроде опасности никакой нет, зачем ты решил дудеть? — хмуро спросил я Фила.

— Знаешь, Эрик, эта музыка так влияет на меня…– смущенно стал объяснять мне Фил. — Успокаивает. Я поиграю и чувствую себя почти таким как прежде. Не зверем, а человеком.

А ведь и вправду Фил последнее время перестал всё время впадать в крайности и проявлять враждебность. Он сделался таким спокойным, ясным, почти как раньше. Мне стало неловко за себя, что я накинулся на него.

— Ну, играй тогда, — согласился я.

Однако музыкой наслаждались мы недолго, вскоре всем захотелось есть. Нужно было вставать и добывать себе пропитание.

Я решил попробовать порыбачить. Отправил Фила нарыть червей, а сам соорудил нам на троих по удочке. Пришлось, правда, повозиться с крючками. Я приспособил вместо них застёжки с рубахи Фила, их пришлось немножко заострить и выгнуть. Вышло вполне сносно.

Томаш с недоумением посмотрел на протянутый ему агрегат.

— Что я должен с этим делать? — надменно поинтересовался он.

— Рыбу ловить. Ничего хитрого, просто делай, как я, — посоветовал я.

— Рыбачить⁈ Это дело не достойное знати! — возмутился Томаш, отвергая удочку. — Откуда ты нахватался этих плебейских привычек, Эрик⁈ Видел бы тебя сейчас твой достопочтенный отец!

— Ну, тогда подыхай с голоду, — я не стал уговаривать Томаша.

Мы с Филом, закрепили наживки, сели на бережок, опустив удочки в воду.

Томаш сердито расхаживал по берегу, продолжая высокопарно изъяснять своё недовольство, заламывая руки и закатывая глаза.

— Угомонись Томаш, ты похож на экзальтированную дамочку, и мешаешь нам рыбачить, — процедил я, понимая, что из-за этого дурака, рыбалка на грани срыва.

— Как скажите, ваша светлость, — скривился Томаш. — Ой, так ведь я не обязан тебя слушаться, ты же просто рыбак!

— А ты просто мудак, — жестко парировал я. — Не нравится добывать пищу, оставайся голодным и не мешай мужикам делать дело.

Томаш сжал кулаки, и я понял, что придется всё-таки дать ему в зубы. А дать ему в зубы я мечтал давно, он прям напрашивался…

Вдруг поплавок Фила лихорадочно запрыгал по воде, сигнализируя, что к нам попала первая добыча.

— Тяни! — выдохнул я.

Фил резко дернул. У меня аж сердце екнуло, сорвется же сейчас. К счастью, не сорвалось. Я, закусив губу, едва сдержался, чтоб не заорать на оруженосца.

— Не спеши, — терпеливо посоветовал я Филу. — Тяни осторожно.

Фил облизал пересохшие губы и замедлился. Движения его стали плавными, размеренными. И вот на свет божий появилась добыча. Большой таймень. Даже Томаш смотрел на улов с восторгом. Я невольно позавидовал Филу.

За первой рыбой пошла и вторая. Я вскоре тоже поймал рыбину, хоть и чуть поменьше.

Томаш таки не удержался и, сердито сопя, тоже пристроился рыбачить чуть поодаль от нас. Однако у него клев не шел. Только, когда мы с Филом уже наудили рыбы и на обед, и на ужин. Томаш поймал свою первую рыбешку. Рыба была небольшая и довольно уродливая, я такой не знал. Я серьезно забеспокоился, что она может быть ядовитой.

— Э-э-э, Томаш, знаешь, у рыбаков есть такой хороший обычай, первую рыбу отпускать обратною в воду. Это на удачу, — попытался я обхитрить Томаша.

— Вот еще! — высокомерно фыркнул Томаш, с восторгом глядя на пойманную им пучеглазую уродину. — Я не рыбак-простофиля, а герцог, и свою первую рыбу, конечно же употреблю в пищу.

— Ну-ну, смотри не обосрись, — буркнул я себе под нос.

Пока мы рыбачили, Венди набрала ягодок, яблочек и каких-то травок, из которых мы сварили вкусный чай. Рыба была почищена и пожарена на углях. Томаш съел свой устрашающий улов. Хоть при этом он всё время брезгливо морщился, умирать пока не собирался…

Налопавшись от пуза, мы улеглись на бережок и стали отдыхать, пялясь в небо. Теперь единственное чего хотелось, это вот так поваляться пару деньков, дух перевести, отдохнуть от всего.

Солнце уже сползло за горизонт, оставляя после себя золотисто-алые разводы. Мы лениво болтали, в большей степени ни о чем. Вскоре Томаш опять стал какой-то дерганый и раздражительный.

— Что живот таки вспучило? — подозрительно поинтересовался я.

— Почему-то никак не могу связаться с Лейлой — жалобно поделился переживаниями Томаш.

— Не до тебя ей видимо, поди с новый ухажером кокетничает, — не упустил возможности подначить его я.

— Лейла не такая! — взревел Томаш.

— Ага, на стакан семечек дороже, — усмехнулся я.

— Что? — не понял выражения из моего мира Томаш.

— Забей, — посоветовал я. —