Упрямый хранитель - Алекс Рудин

— Я думал об этом, — признался я, — но пока Елизавете Федоровне не стоит появляться в столице. Она еще недостаточно освоилась со своим магическим даром.

— Думаю, это произойдет очень скоро, — усмехнулся Игорь Владимирович.

— Откуда вы знаете? — удивился я.

Дед покачал головой.

— Не забывай, Саша, что у меня тоже есть магический дар. Я хорошо чувствую, на что способны люди. Очень скоро Елизавета Фёдоровна вернётся в столицу. Предлагаю сделать ей подарок к возвращению.

Он свернул список и спрятал его в карман.

— Я займусь этим. А теперь давай смотреть конкурс.

Глава 20

Я впервые в жизни был на конкурсе артефакторов, поэтому с любопытством разглядывал всё, что происходило вокруг.

Посреди Солнечной площади расчистили довольно большое пространство, а на этом пространстве полукругом поставили верстаки. За каждым верстаком стоял участник конкурса. Перед ними лежали их изобретения — артефакты, над которыми они трудились все последние недели. Одни участники тщательно скрывали своё волнение, другие нервничали, не стесняясь этого.

Зато зрители шумели и веселились вовсю. Они напоминали мне детишек, которые искренне радуются празднику.

Разумеется, были на этом конкурсе и судьи. В их число вошли лучшие артефакторы империи, легенда и гордость всех дворянских родов.

Среди судей я заметил Кузьму Петровича. В честь праздника старый артефактор расчесал свою длинную бороду и надел чистый фартук.

Покачивая головой, он что-то говорил Владимиру Гораздову. Гораздов внимательно слушал Кузьму Петровича, слегка сутулясь по своей давней привычке.

— А по каким правилам проходит конкурс? — поинтересовался я у Игоря Владимировича. — Будут какие-то туры или этапы? Как определяют победителя?

— Всё очень просто, Саша, — объяснил мне Игорь Владимирович. — Артефакторы вообще не любят сложных процедур. Судить конкурс будут лучшие мастера Империи. После выступления каждого участника они ставят в протоколе напротив его фамилии плюс или минус. Участника от своего рода судить не принято.

— Значит Кузьма Петрович не сможет проголосовать за Севу? — уточнил я.

— Не сможет, — покачал головой Игорь Владимирович. — Но и Владимир Гораздов не сможет проголосовать за нашего участника, так что всё справедливо.

— А от нас в конкурсе тоже кто-то участвует? — поинтересовался я.

— Разумеется, — кивнул Игорь Владимирович. — Видишь, вот того паренька?

Дед указал набалдашником трости на молодого черноволосого артефактора, который стоял с краю.

— Это он придумал — превратить медную обшивку наших кораблей в артефакт. Наложил на неё такое магическое плетение, чтобы медные листы нагревались и плавили лёд.

— Значит, конкурс выиграет тот, кто наберёт больше всего плюсов? — понял я. — Его и объявят победителем?

К моему удивлению, Игорь Владимирович покачал головой.

— В этом конкурсе не будет абсолютного победителя. Это ещё одна традиция артефакторов. Выберут трёх лучших участников, они и станут мастерами, а остальные смогут попытать счастье на следующем конкурсе.

Конечно, мне, как и всем зрителям, хотелось поскорее увидеть артефакты участников конкурса, но пока это было невозможно. Почти все участники до последнего скрывали свои артефакты от чужих любопытных взглядов.

Тогда я отыскал глазами Севу и удивлённо хмыкнул. У него не было никакой коробки или ящика, в котором мог бы скрываться артефакт.

На верстаке перед Севой стоял большой глиняный горшок, заполненный чёрной садовой землёй. Рядом с горшком лежал аккуратно сложенный кусок ткани. На солнце ткань отливала тонким золотым шитьем.

Сева старался держаться уверенно, но я видел, что он волнуется. Чтобы подбодрить друга, я помахал ему рукой.

— Буду болеть за тебя, дружище! — крикнул я Севе.

Мой крик не вызвал удивления. Вокруг собралось много людей, и все они шумели. Но Сева меня услышал и благодарно помахал в ответ.

— Сева, мы здесь, — крикнул сзади Миша.

— Покажи им всем, Сева, — тут же завопил домовой.

Затем я услышал, как Семен шепотом спросил:

— А кто этот Сева? Почему мы за него болеем?

— Это наш друг, — объяснил домовому Миша.

— Тогда пусть он победит, — решил домовой, и завопил громче прежнего: — Сева, давай, покажи им всем!

Мне стало смешно.

Я ещё раз обвёл взглядом зрителей и заметил князя Пожарского. Кажется, его сиятельство тоже волновался за сына. Он то и дело нервно стискивал пальцы, украшенные тяжелыми перстнями, и пощипывал свои светлые усы.

Откуда-то сбоку послышался басовитый рокот мобиля. Зрители зашумели громче. Я оглянулся и увидел, что сквозь толпу протискивается Никита Михайлович Зотов. Высокий, одетый во все чёрное, он был заметен издалека. Горожане почтительно расступались перед начальником Тайной службы. Рядом с Зотовым шёл чиновник в сером мундире с серебряным шитьём. Такие мундиры носили служащие Имперского казначейства.

Зотов коротко кивнул нам с Игорем Владимировичем. Для таких важных гостей мгновенно освободили два места в первом ряду. Никита Михайлович сел и закинул ногу на ногу, а чиновник имперского казначейства вышел вперёд.

Он сухо откашлялся, и площадь сразу же притихла, ловя каждое слово.

— В этом году Имперское казначейство решило поддержать конкурс артефакторов, — сказал чиновник. — Тем мастерам, чьи работы представляют интерес для Империи, будут предложены специальные контракты.

Чиновник говорил сухо и невыразительно, но на участников конкурса его короткая речь произвела большое впечатление. Ещё бы! Контракт с Имперским казначейством — это мечта почти любого артефактора. Это дополнительная и очень важная возможность проявить себя. Теперь участники конкурса волновались ещё больше, но и надеялись на успех.

Чиновник сел на своё место, и сразу же поднялся Владимир Гораздов. Он снял очки, неторопливо протёр их платком и снова надел. А затем обвёл взглядом участников конкурса.

— У мастеров не принято произносить длинные речи, — глуховато сказал Гораздов. — За нас все говорят наши артефакты. Поэтому, давайте начнём.

Он замолчал, и Кузьма Петрович одобрительно кивнул.

Сразу же после этого начался конкурс. Все выступления проходили по одному сценарию. Сначала участник говорил короткую речь, в которой объяснял принцип работы своего артефакта, а затем демонстрировал его в действии.

Большинство участников были откровенно никудышными ораторами. Они краснели и запинались, их не спасали даже заранее заготовленные бумажки. К тому же шум и гомон зрителей полностью заглушали слова.

Но когда артефакторы переходили к демонстрации, всё сразу уже менялось. Их взгляды становились внимательными, а движения точными и уверенными. Никакой шум не мог им помешать. Они устраивали зрелище, и это зрелище стоило того, чтобы на него посмотреть.

Над Солнечной площадью вспыхивали разноцветные искры, взлетали