Муля, не нервируй… Книга 4 - А. Фонд

Чудеса прямо, а не добрососедские отношения.

Я посмотрел на сиротливо брошенную на столе кастрюлю, где томно пыхтело тесто, на сковородку на плите, откуда едко пахла жаренная рыба, и задумчиво подошёл покурить к открытой форточке. Странные соседи вызывали всё больше и больше любопытства и вопросов. И их непонятное поведение, и их необщительность и вот такое вот непонятное бегство, которое, по сути, граничило с хамством.

Я затянулся и покачал головой.

Мда…

— Муля, тут к тебе пришли, — на кухню заглянула Дуся. Вид у неё при этом был очень даже удивлённый и даже растерянный, что ли. Ну, или мне так показалось.

Ну, ладно, мне уже и самому стало интересно, кто это смог вывести нашу непробиваемую Дусю из равновесия.

Я затушил недокуренную сигарету, отодвинул от огня плюющуюся маслом и сердито скворчащую сковородку, чтобы окончательно не подгорело, и отправился выяснять (за моей спиной скрипнула дверь и из бывшей комнаты Ложкиной новая соседка юркнула обратно на кухню. Очевидно спасать рыбу).

Каково же было моё удивление, когда я обнаружил в комнате женщину.

Немолодая, на вид лет под тридцать. Лицо простецкое, руки грубые, как грабли, судя по всему она была из династии явно крестьянского происхождения. Да и одежда на ней была под стать: кичливое платье ярко-зелёной расцветки в крупный алый цветочек, на шее синие стеклянные бусы в три ряда и пёстрая кофточка цвета бедра испуганной нимфы (или как там оно раньше называлось?).

— Вы ко мне? — вежливо спросил я: эту женщину я видел впервые.

— Иммануил Модестович, — всплеснула руками она, моментально подхватилась со стула и потребовала, — сделайте же хоть что-нибудь!

— В каком смысле? — не понял я.

— Она же гордая! Гордая! Интеллигентка! — сердито вскричала женщина, потрясая кулаком чуть ли не перед Дусиным носом. — Понимаете⁈ А я ей говорю! Негоже, что вы за две недели не платите! А она говорит, что денег нетути! А я ей говорю…

— Подождите! — схватился за голову я, — не тараторьте. Кто говорит? Вы о ком сейчас? И вообще — а вы сами кто?

— Как это кто? — удивилась женщина и посмотрела на меня, как на дурачка.

— Да, кто? Я не знаю вас, — повторил я строгим голосом.

Женщина настолько впечатлялась моими словами, что изумлённо покачала головой и растерянно посмотрела в сторону Дуси, видимо в поисках поддержки. Поддержки она там не нашла, поэтому ответила:

— Я же Нюра!

Мне это имя совершенно ни о чём не говорило — Нюру я видел впервые в жизни.

— А я — Муля, — ехидно сказал я и добавил, — и что дальше? Кто вы?

— Ну, я это… — женщина окончательно потеряла нить разговора и умолкла, с осуждением посмотрев на меня.

— Так, Нюра, — вздохнул я, уже понимая, что придётся информацию выдавливать из неё по капле. — От меня вы что хотите?

— Ну, дык я же и говорю! — возмущённо опять затараторила она, — не платит! Две недели! Денег, говорит, нетути! И мясник приходил уже! Два раза! И за творог тоже надо! Я творог же на рынке завсегда беру, чтобы жирный! С укропом шибко хорошо получается. А нынче и денег-то нетути! А я ей и говорю…

— Это я уже слышал, — резко оборвал многословный бабий трёп я, — кто говорит?

— Дык хозяйка моя! — выпалила Нюра и продолжила возмущаться. — А творог давеча…

— А хозяйка у вас кто? — мне уже эта бестолковость начала надоедать.

— Как это кто⁈ — изумлённо посмотрела на меня Нюра, словно я обязан был знать её хозяйку и всю её трудовую биографию.

— Да. Кто? — раздражённо прищурился я.

— Дык Фаина Георгиевна же! — даже растерялась она, — я же и говорю…

Мы с Дусей переглянулись. Дусино лицо вытянулось. Моё, видимо, тоже.

— Что с Фаиной Георгиевной? — спросил я, и, видимо, голос мой прозвучал слишком резко, потому что от нагловатой бравады Нюры ничего не осталось, она даже голову в плечи втянула.

— Ну… это…

— Денег, говорит, нету у них, — сообразила домовитая Дуся, — и долги. А я-то думаю, чего это не приходит она. Давно уже её не видела. А оно вон чего…

Дуся тяжко вздохнула, а мне стало стыдно. Я так заигрался во все эти шпионские игры, так старался вывести врагов советско-югославского проекта на чистую воду, что совсем забыл о Фаине Георгиевне. Да и про Мишу Пуговкина забыл. И Жасминову вон обещал когда ещё с работой помочь, а не помог. А он тактично молчит, не напоминает…

Уши мои запылали.

— А почему это ты вдруг её домработница? — с подозрением посмотрела на неё Дуся, — у неё же Маруся была. Где Маруся?

— Не Маруся, а Глаша! — поправила её Нюра.

— Правильно, Глаша! — хохотнула Дуся, — проверить тебя надо было. Вдруг ты ахверистка какая. Так а где Глаша?

— В деревню уехала, — немного обидевшись, пояснила Нюра, — у сестры ейной именины, так Фаина Георгиевна её отпустила. А меня взамен взяла. По рекомендации.

— На целых две недели отпустила? — удивлённо покачала головой Дуся и с намёком посмотрела на меня. — Везёт же некоторым людям.

— Так что с деньгами? — нетерпеливо напомнила Нюра, гордо проигнорировав дусины предвзятые подначки и недоверие.

— А сколько там долгу? — спросила Дуся деловито.

Нюра замялась, а я уже вытаскивал из шкафа потрёпанный кошелёк, доставшийся мне в наследство ещё от того, настоящего Мули. А вот ему от кого — не знаю.

— Хватит? — я протянул Нюре четыре хрустящие бумажки.

— Вот так нормально будет, — Дуся ловко вытащила прямо у меня из рук одну купюру и строго посмотрела на Нюру, — я цены на рынке прекрасно знаю. Ты, небось, у кривого Архипа творог берёшь?

Нюра от неожиданности аж икнула и только растерянно кивнула головой.

— А мясо Фаина Георгиевна не ест вообще-то, — кривовато ухмыльнулась Дуся.

— Так это для пса ейного, — обиженно пролепетала Нюра.

— Знаю я того пса, — отмахнулась Дуся и пояснила мне, — собачку Фаина Георгиевна где-то подобрала. Так оно мелкое, как котёнок. Что там оно ест⁈ Напёрсток!

— Да