Мой Советский Союз Магических Республик - Сергей Викторович Вишневский

— Пробовали красные в наше дело лезть, — хмыкнула ведьма. — Да только мы в дела князей, царей да императоров не лезем. А сами они только дров наломали, да так, что и сгинули все.

Кирилл тоже взял кружку и задумчиво поглядел на ведьму.

— Я слышал, что партия пыталась извести ведьм, чтобы…

— Чтобы силу не набирали да зла не творили, — кивнула ведьма. — Было дело. Стреляли молодых да неопытных. До старых, опытных им не дотянуться. Только толку с того? Мы ведь тоже смотреть на них не стали. Кто от чахотки приставился, кого кондрашка прихватила. Оно же как… когда те, кто решали, кровью харкать стали, сразу разум появился. Одумались. Больше к нам не лезут, да и вроде как нету нас совсем.

— Договор с партией у них, — буркнул Кот. — Партия их игнорирует, а они не лезут в города. Кровью и годами жизни плату тоже не берут.

— Берем, но редко, — проскрипела старушка. — Редко и по делу. Но и в дела партийные не лезем. С этим строго.

Семен хмыкнул, пригубил чая и взял ложку, чтобы зачерпнуть меда. Однако стоило ему прикоснуться к нему, как ведьма произнесла:

— Сдаст вас красный. Только повод дай — использует для дела своего. Не смотри, что улыбается. Работа у него такая. Первое — дело, а люди… — Чахарда хмыкнула и добавила: — Как портянка. Промокла — высуши. Порвалась — возьми другую.

— Ты же в дела партии не лезешь, — хмыкнул Семен. — Договор.

— Так и они родную кровь по договору трогать не могут, — проскрипела старушка и громко прихлебнула чай.

* * *

Глава 21

Кирилл лежал на старой железной кровати. Несмотря на то, что панцирная сетка была не продавленный, матрас мягким, а подушка так и вовсе прекрасной, парень не мог уснуть. В голову лезли мысли.

Почему с Семеном, несмотря на его общительность, никто не разговаривал? Даже здоровались молча, кивками. Друзей опять же у парня не было. Опять же старушка с глазами, затянутыми катарактой, но при этом она прекрасно следила и брала предметы, словно со зрением у нее все нормально.

Рядом, на соседней кровати посапывал Семен. Из окна падал свет фонаря, что стоял неподалеку от дома.

Слышится только свист ветра, да поскрипывание досок на крыше, но нет-нет, да где-то проскользнет тихий смех или цоканье копыт.

В конец измаявшись бессонницей, Осетренко поднялся с кровати, взял спички с тумбочки рядом и осторожно и тихо зажег керосинку, что стояла рядом.

Взяв ее в руки, парень поднялся и прошел в большую комнату, где находилась печь и стол с лавками. Зажигать свет он не стал и осторожно прошел к выходу, чтобы выйти в туалет.

Накинув на себя фуфайку, парень вышел во двор и быстро перебирая ногами дошел до туалета. Справив нужду, он вышел из дощатого строения и дернулся от промелькнувшей мимо тени.

— Тьфу-ты… — буркнул он, шмыгнул носом и быстро прошел обратно в сени. Однако, войдя в дом, он застал на месте странную картину.

На столе стояла точно такая же керосинка. Рядом с ней миски с вареным мясом, сметаной, картофелем и солеными огурцами. Тут же стояла бутылка с прозрачной на вид жидкостью и три рюмки. Одна стояла у Чахарды, вторая у покрытого черной шерстью мужчины. Третья у незнакомца в балахоне.

— Я ей и говорю — дура! Куда⁈ Порвет!

— А она? — с усмешкой спросила ведьма.

— А она — ты моего Кольки дрын не видел! Вот с тем беда, а это так… неудобства, — ехидненьким голосоком произнес волосатый.

Незнакомец в балахоне тихо рассмеялся, старушка тоже хрюкнула от смеха и спросила:

— И что? Оприходовала того жеребца?

— Она-то да, но оно же животина тупая. Как дернулся, так и порвал ей все к демонам. Вытекла, блудница, — вздохнул черт и протянул руку к пустой рюмке. — Чахарда, а чей-то ты? На нас экономишь?

Тут волосатый притих и медленно повернул голову.

Лицо тоже черным волосом покрыто, на лбу пара рожек торчат, а вместо носа пятачок свинной, розовый.

Только сейчас Кирилл заметил, что по полу, в стороны дергается тонкий хвост с кисточкой.

— Меня видишь? — не поворачивая голову спросила старуха.

— Вижу… — осторожно ответил Осетренко.

— Сколько в комнате нас? — спросила она в полной тишине.

— Четверо…

Тут ведьма хмыкнула и проскрипела:

— Посидели и хватит…

— Ну, че те не спалось, а? — проворчал черт, поднимаясь из-за стола. Он оглядел стол, схватил кусок мясо руками и зыркнул на ведьму. — Слушай, может я…

— Забирай с собой, — кивнула Чахарда.

Черт тут же схватил бутылку, сунул ее под мышку и прихватив пару огурцов и картофель, заторопился к выходу, топая по полу копытами. Незнакомец тоже встал, кивнул и натянув капюшон поглубже и тоже вышел из дома, пройдя мимо Кирилла, что вздрогнул от пронзительного холода, которым обдал его человек в балахоне.

— Садись, перекусим, — кивнула на стол старушка. — Все равно не уснешь…

Кирилл подошел к столу и уселся на лавку.

— Кто сидел тут, за столом разглядел?

Осетренко сглотнул и кивнул.

— Один в балахоне сером, капюшон еще глубокий, что лица не разглядеть. Второй же… на черта похож.

— Не похож, а он и есть, — кивнула ведьма и, протянув руку в рюмке, взяла ее. Опрокинув в себя половину оставшейся жидкости, она взяла огурец и захрустела им. — Хочешь спросить — спрашивай.

— Вы… Вы сидели с чертом и… Кто был второй?

— Была. Это она.

— Она была в капюшоне, я не разглядел лица. Это был демон?

— Это был тот, чье лицо ты увидишь последним в своей жизни, — спокойно ответила ведьма.

— Это была… — Кирилл глянул на дверь, а затем на старушку. — Она же вроде как с косой должна быть.

— С косой она работать приходит. А сюда она в гости зашла. Праздник ведь.

— Какой?

— А число сегодня какое? — хмыкнула старушка.

— Ну, седьмое уже наверное.

— Ночь перед рождеством, — улыбнулась Чахарда. — Наше время. Время когда можно с той стороны выйти. Кто силу ищет, кто гуляет по свойски. Друзья у