Охотник на демонов 2 - Дмитрий Шимохин

— Да… — протянул он, его голос снова стал ровным, но теперь в нем звучали нотки уважения. — Ольга знает мои правила. И она не ошиблась в вас, месье…

— Зверев, — подсказал я.

— Месье Зверев, — повторил он, пробуя имя на вкус. Он обошел стол и встал напротив меня, теперь уже глядя мне прямо в глаза, как равному. — Оставьте. Мои люди оценят все и подготовят бумаги. Мы выставим это единым лотом. Это будет… да, это будет интересно.

Он не стал медлить. Одним щелчком пальцев он подозвал Гюнтера и охранника Славу обратно к столу, а также жестом велел подойти незаметной девушке-ассистентке, до этого стоявшей в тени у витрины.

— Гюнтер, — его голос стал холодным и деловым. — Первичная опись. Прямо сейчас. Количество, общий вес, оценка чистоты. Мне нужен документ. Слава, ты отвечаешь за сохранность. Никто не входит и не выходит без моего приказа.

— Думаю, такое событие стоит отметить хорошим напитком, — он жестом пригласил нас присесть в глубокие кожаные кресла у потухшего камина. — Коньяк? Двадцатипятилетний. За счет заведения, разумеется.

Это был уже не жест превосходства, а предложение делового партнера. Мы с Лисой молча приняли его. Пока Слава разливал по бокалам янтарную жидкость, Гюнтер и ассистентка склонились над столом. Мы слышали лишь тихие щелчки пинцета, скрип перьев по бумаге и редкие комментарии немца.

Процесс занял около часа. За это время мы молча пили дорогой коньяк, наблюдая за работой. Наконец, ассистентка подошла к Вольскому и протянула ему тонкую папку из тисненой кожи.

Он пробежал глазами по документу.

— Итак, — произнес он, поднимая на меня взгляд. — Приблизительно сто сорок семь камней. Общий вес — четыреста карат. Качество варьируется, но достаточно высокое. Это… впечатляет.

Он протянул папку и изящную ручку мне.

— Это приемочный акт. Здесь указаны предварительные данные. Окончательная опись будет составлена после полной ювелирной оценки, копию вы получите. Ваша подпись здесь. Подтверждает передачу лота на комиссию. Условия стандартные — двадцать пять процентов аукционному дому. Вас устраивает?

Семьдесят пять процентов мне, и потом еще десять Лисе.

— Вполне, — кивнул я и взял ручку. Расписался под документом. Лиса поставила свою подпись рядом, в графе «свидетель».

— Отлично, — Вольский забрал папку. Он повернулся к ассистентке.

— Мои люди свяжутся с вами, когда будет готов каталог аукциона. Оленька, я провожу вас. Был рад вас видеть. Обоих.

Мы вышли из особняка.

Тишина в салоне «Авроры» была почти осязаемой, нарушаемая лишь бархатным рокотом мощного двигателя. Мы мчались по залитым огнями улицам вечернего города, но я почти не замечал мелькающих витрин.

Лиса вела машину уверенно и молча, но я чувствовал, как она периодически бросает на меня короткие, изучающие взгляды. Наконец, остановившись на очередном светофоре, она повернулась ко мне. Насмешливое выражение исчезло с ее лица, уступив место серьезной, деловой сосредоточенности, которую я видел у нее нечасто.

— Хорошо, Зверев, — произнесла она, ее голос был ровным, без привычных ехидных ноток. — Первая часть плана прошла идеально. Ты был великолепен. Справился даже лучше, чем я ожидала. Но теперь начинается вторая, не менее важная. Скоро ты получишь весьма крупную сумму, и что намерен делать с ней?

Я посмотрел на нее, не совсем понимая вопрос. Мысли еще витали вокруг гор алмазов и нулей на контракте.

— В смысле?

Она цокнула языком с легким раздражением, словно объясняла ребенку очевидные вещи.

— В прямом. Ты не можешь просто прийти в Императорский банк и положить на свой скромный счет. — Она усмехнулась. — Служба Собственной Безопасности нашего Управления задаст очень много неприятных вопросов. Хранить такую сумму в своей конуре в общежитии… — она снова усмехнулась, на этот раз беззлобно, — думаю, ты и сам понимаешь, что это очень, очень плохая идея.

Она была абсолютно права. В своей эйфории от перспектив сделки я совершенно не подумал об этой простой, бытовой, но критически важной проблеме. Как всегда, Лиса, с ее опытом махинаций и связями в теневом мире, видела на несколько шагов вперед.

Но тут я вспомнил. Мой главный козырь. Место, надежнее любого швейцарского банка, всегда со мной. Я позволил себе легкую, уверенную улыбку, которая наверняка выглядела самодовольной.

— Не беспокойся, — ровным голосом ответил я. — У меня есть надежное место. Все под контролем.

Лиса удивленно вскинула бровь. Она явно ожидала от меня растерянности, вопросов, может быть, даже просьбы о помощи. Мое неожиданное спокойствие явно сбило ее с толку.

— Да? И что же это за место? — в ее голосе прозвучало любопытство, смешанное со скепсисом. — Личный сейф под корягой в лесу? Или счет на предъявителя на Каймановых островах, о котором ты забыл упомянуть?

— Что-то вроде того, — уклончиво ответил я, небрежно коснувшись пальцами кожаного браслета на своем левом запястье.

Она проследила за моим жестом. Ее взгляд на мгновение задержался на простом, потертом ремешке с тусклыми серебряными вставками. Она ничего не сказала, но в ее зеленых глазах я увидел смесь любопытства и внезапного понимания. Она догадалась, что дело не в простом украшении. Артефакт. Еще тогда когда увидела, как у меня в руках из ни от куда оказался целый ящик.

Она кивнула, принимая мой ответ без дальнейших вопросов.

— Хорошо. Будем считать, что с этим разобрались. Тогда следующая проблема — аукцион. У нас есть неделя. И поверь, за эту неделю Вольский перевернет весь город, чтобы узнать, кто ты такой на самом деле и откуда у тебя столько камней. Нам нужно быть готовыми к его вниманию.

Она снова сосредоточилась на дороге, но через пару минут, когда мы уже подъезжали к ее дому, вдруг раздался звонок на ее коммуникатор.

— Да Костя… У меня были другие планы, но… Хорошо. — она сбросила вызов и тяжело выдохнула.

— Саня, — начала она, спустя минуту, не глядя на меня, ее голос стал тише. — Нам надо поговорить. Насчет аукциона.

Я напрягся, почувствовав неладное.

— Что-то с Вольским? Он передумал?

— Нет, с Вольским все в порядке. С лотом тоже, — она наконец повернула ко мне голову, и я увидел в ее глазах странную смесь делового расчета и чего-то похожего на извинение. — Проблема… во мне. Я не смогу пойти на аукцион. В