Лекарь в мире ЗОМБИ 6 - Сергей Леонидович Орлов

— Он мог уйти, — в голосе Лёхи зазвучала ярость. — Мог активировать способность раньше. Мог убить нас обоих.

Эхо рассмеялась, словно услышала удачную шутку.

— О, милый, — она погладила его по щеке острым ногтем, оставляя тонкую царапину, из которой выступила капля крови, — ты действительно думаешь, что я буду так тупо рисковать собственной жизнью? У меня всегда есть запасной план.

Она наклонилась и слизнула кровь с его щеки, задержав язык на его коже дольше, чем требовалось.

— Но именно этот страх в твоих глазах, — продолжила она, глядя ему в лицо с хищной улыбкой, — эта беспомощность, это осознание собственной уязвимости… вот что заводит меня больше всего.

Её рука скользнула к его паху, сжимая через ткань. Её дыхание участилось, зрачки расширились, почти полностью поглотив радужку.

— Пойдём, — хрипло прошептала она. — Мои детки закончат здесь уборку. А мне нужно… отпраздновать успешную охоту.

Эхо взяла его за руку, ведя прочь с наблюдательного пункта, вниз по полуразрушенной лестнице. Внизу её зомби методично потрошили тело Глушителя, выгрызая внутренности и раздирая плоть когтями. Кровь растекалась по бетонному полу тёмными лужами.

— А мне нужно… отпраздновать успешную охоту, — добавила она, оглядываясь через плечо с тем особым выражением, от которого у Лёхи перехватывало дыхание.

Он знал, что она сделает с ним в одной из заброшенных комнат верхнего этажа, куда они направлялись. В комнате пахло пылью, ржавчиной и затхлостью, а на полу до сих пор остались пятна крови от предыдущих «праздников». Он знал, что она потребует от него полной отдачи, абсолютной покорности, и одновременно проявления силы, которой так восхищалась. Он понимал, что границы между болью и удовольствием снова размоются до неразличимости. И он знал, что не сможет, не захочет сопротивляться.

Внутренний голос шептал, что он давно стал таким же чудовищем, как она. Что сам выбрал эту дорогу. Что каждый день отдаляет его от человека, которым он был когда-то. Но Лёха заставил этот голос замолчать, когда Эхо толкнула его к стене и впилась поцелуем в губы. Её пальцы уже расстёгивали его ремень, а в глазах полыхало то самое пламя, от которого его тело плавилось, а душа обугливалась.

Неделя пролетела в лихорадочной дымке. Она была заполнена тренировками, охотой на одиночных выживших, бесконечными экспериментами Эхо с новыми рабами, и её ненасытной страстью, выжигающей последние остатки человечности в Лёхе. Она словно готовила его к чему-то, методично, шаг за шагом подталкивая к неведомой черте.

Сегодня, стоя в их новом убежище, в полуразрушенном подвале бывшего торгового центра, Лёха наблюдал за обнажённым телом Эхо, которое казалось почти светящимся в полутьме. Она медленно двигалась у противоположной стены, вытянув руки вверх в почти ритуальном жесте, словно демонстрируя себя невидимым зрителям. Кожа на её теле была бледной, и сквозь неё просвечивали тонкие голубоватые вены на запястьях и под грудью, создавая контраст с окружающим мраком. Тёмные соски Эхо затвердели от холода или возбуждения, а может от того и другого сразу, пока она выгибала спину, демонстрируя каждый изгиб своего стройного тела.

Лёха чувствовал, что она предвкушает что-то особенное, что-то масштабное. Эхо словно хищник, почуявший крупную добычу. Её ноздри трепетали, глаза блестели лихорадочным возбуждением, а тело, казалось, вибрировало от нетерпения.

— Посмотри на свою силу, Лёшенька, — промурлыкала она, делая плавный шаг к нему. — Ты же чувствуешь, что можешь больше, намного больше.

Лёха смотрел на металлические шары, левитирующие перед ним. Его протезы были сняты — тренируясь, он предпочитал освобождаться от них, позволяя обрубкам рук дышать. Культи, покрытые неровными шрамами, заканчивались там, где раньше были локти. Но ему больше не требовались конечности для управления телекинезом. Фактически, они скорее мешали, отвлекая концентрацию на механические движения пальцев.

Его глаза светились слабым желтоватым свечением, пока он управлял металлическими шарами в воздухе. Они двигались по его воле, описывая сложные траектории, сталкиваясь с мелодичным звоном или замирая в абсолютной неподвижности.

— Чёртова Соболева, — пробормотал он, вспоминая бывшую поп-звезду. — Мы ещё обязательно с тобой встретимся.

Мысли о Диане всегда вызывали у него глухую ярость. Он помнил тот день на Торжковском рынке. Помнил, как не поверил своим глазам, когда её увидел. Помнил, как проследил за ней до склада с припасами, где попытался применить свой новоприобретенный телекинез.

А затем унижение. Боль. Топор, отсекающий его руки. И последующее изгнание из поселения, когда он еще не оправился от ран.

Шары в воздухе закрутились быстрее, словно отражая его нарастающую злость.

Эхо рассмеялась, возвращая его из пучины мрачных воспоминаний в настоящее. Она подошла ближе, полностью обнажённая, не стесняясь своего тела. Ей было чем гордиться — длинные стройные ноги, узкая талия, полная грудь с тёмными сосками. Только неестественная бледность кожи и странный, нечеловеческий цвет глаз выдавали в ней нечто потустороннее.

— Я не она, — прошептала Эхо, остановившись в нескольких шагах. — Я лучше. И я дам тебе то, чего ты хочешь больше всего.

— И что же это? — спросил Лёха, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Власть, — просто ответила она. — Настоящую власть.

Она щёлкнула пальцами, и двери подвала распахнулись. В помещение вошли восемь зомби-рабов Эхо, ведущих группу живых людей — грязных, истощённых, со следами побоев. Их было около десяти — мужчины и женщины разного возраста. Их лица выражали смесь ужаса и обречённости.

— Мои бракованные рабы, — пояснила Эхо, не обращая внимания на свою наготу перед пленниками. Она медленно подошла к ним, проводя пальцами по щеке дрожащей женщины средних лет. — Негодный материал. Слишком слабые, слишком непокорные, или просто… неинтересные.

Она говорила о людях, как о товаре на полке супермаркета. Лёха знал, что она коллекционирует живых существ — самых красивых, сильных, уникальных. Некоторых превращала в зомби, сохраняя их способности и внешние данные. Других держала в клетках в человеческом обличье, наслаждаясь властью над ними.

— Но для твоей тренировки, — продолжила она, возвращаясь к Лёхе, — они в самый раз.

Она провела рукой по его обнажённой груди, оставляя полосу от ногтей — не до крови, но достаточно сильно, чтобы кожа покраснела.

— Я видела, как ты тренируешься по ночам, — прошептала она ему на ухо, её голос был низким, почти мурлыкающим. — Усиливаешь свою сингулярность. Делаешь её больше, стабильнее.

Лёха напрягся. Он знал, что Эхо в курсе его способности создавать чёрные дыры — он сам демонстрировал ей это несколько раз. Но он надеялся, что его ночные тренировки по усилению этой силы остались незамеченными. Каждую ночь, когда она, казалось, спала, он оттачивал контроль, увеличивая размер и мощь сингулярностей, тайно готовя козырь на случай,