"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29 - Виталий Свадьбин

Ведь на мелководье они не смогут разогнаться, чтобы воспарить над водой и быть самым опасным хищником, что нападает лишь на крупную и лакомую жертву. Так десятиметровая акула была разорвана на несколько частей в один миг острыми головами и челюстями, словно ножами, и это лишь из-за того, что она пожирала какую-то рыбешку, которую почему-то защищала летучая рыба.

— Межвидовое взаимодействие, — пронеслось удивление в моей голове, когда я увидел, как золотая рыбешка размером с мою руку выплывает из разорванного живота акулы.

— Как же я рад, что вам не интересен.

А впереди корабля вдалеке я заметил силуэт чего-то, напоминающего гору, которая покачивалась на воде. Мне еще не было видно что это, но огромное скопление крови вокруг позволило мне засечь это издалека. И пусть кровь эта была, по сути, не кровью, но она пульсировала в этой горе. Я мгновенно сообщил об этом Сену, и наш корабль замедлил свой ход, а арбалеты и огромные его модификации по бортам моряки направили в ту сторону, куда я указал. Команда все еще ничего не видела, кроме меня и мастера Иньху. Он по вибрациям волн, что били по огромной горе из плоти, узнал о ней спустя минуту, и мы начали подбираться на малом ходе все ближе, как вдруг замерли.

— Рык, команда готовится к абордажу, — тихо проговорил Сен, проговорил нейтрально, не прося, не указывая. — Выживут не все.

— Понял, — сказал я и сорвался с мачты.

Времени на внутренние муки не было, прятаться за спинами я не собираюсь. Команда готовилась к бою и облачалась в броню, на мне же не было ничего. Два копья, немного коротких для меня, передал мне кок вместе с тубусом из кожи и деревянным щитом.

— Больше для тебя ничего подходящего нет, — хмуро проговорил кок. — Прости, но брони для твоего размера у нас тоже нет.

— Я сам есть броня, — оскалился я, закинув копья за спину, и направился к носу корабля, к бревну, на котором уже стояли воины в броне с крючьями для абордажа. — Крюк и пару цепей.

Один из воинов передал мне сорокаметровую цепь с тремя крюками, и я встал в начале носа, ожидая начала боя. Огромная гора плоти стала ближе, ее освещали факелы на трех пиратских кораблях, что встали на якорь рядом.

— Это Пожиратель Иншуа, — с придыханием проговорил кок, что прикрывал меня своим щитом справа, слева же меня прикрывал воин щитом, обитым кожей.

— Совсем небольшой, раненый. Ему год, не больше, — тихо проговорил стоящий слева от меня молчаливый воин со шрамом на все лицо. — Он заращивает рану, только маг ему нанести такой урон.

— Сакаши, это не интересно проклятому! — практически прорычал кок. — Калибан, Пожиратель Иншуа очень вкусный. Доберись до его сердца, и я приготовлю тебе блюдо, что сделает тебя сильнее.

Я молча взирал на огромного монстра, похожего на крокодила, но им он не являлся, это скорее некий предок динозавров. Огромная крокодилья пасть метров в десять длиной занимала четверть тела сорокаметрового монстра, у которого на спине зияла огромная рана глубиной в полметра и длиной метра в три. По его телу струились цепи, что уходили в воду, а их концы шли к кораблям. Монстр тянул корабли за собой, но свежая рана забрала у него последние силы. И негры, что сейчас ходили по нему, не лечили его рану, они пытались заставить его плыть дальше ударами копий. Вокруг штиль, а на веслах они почему-то не хотели плыть, возможно, дело в том, что в недавнем бою они потеряли слишком много бойцов.

— Мастер прикончит Иншуа одним ударом, — тихо проговорил Сен, но его голос был словно гром с небес для меня. Что-то щелкнуло в моей голове. Я развернулся и посмотрел в глаза старика, заставив его вздрогнуть.

Я шел к мастеру, не смотря на то, что все уже было предрешено. Мастер Иньху готовился к удару, его аура была видима даже простому глазу и озаряла тело капитана золотым светом. Мастер стоял посередине корабля, при помощи своей силы двигая его в воде совершенно бесшумно.

— Иншуа мой! — прорычал я, приближаясь к мастеру.

— Моя добыча, — не открывая глаз, проговорил мастер, а его руки плавно задвигались. — Нет времени спорить, впереди опасный враг.

— Мастер, мне все равно, что ты там считаешь. Я пойду к Иншуа и не дам тебе его убить, — тихо и спокойно проговорил я. — Мой путь ведет к Иншуа…

Мастер мгновенно открыл глаза. Его аура потускнела, он посмотрел на меня пронзительно, а его рука упала на короткий меч. Он мой опекун и я должен подчиняться, и та дерзость, что я совершил… Мастер может сделать всего два движения, и я буду собирать с палубы свои кишки. Иньху капитан корабля, и инициатива без его ведома равна предательству, что заканчивается только одним итогом, смертью.

— Иди, и не смей сделать так… — холодно проговорил Иньху, лязгая металлом. — Чтобы моя команда пожалела об этом.

Большего мне и не нужно, я тут же побежал к борту, снимая с себя копья и цепи — сейчас они были для меня лишь обузой, и бесшумно взмыв в воздух нырнул в морские воды.

Вода была холодной, но во мне теплился огонь, что согревал тело, а вот земля камнем тянула ко дну, и потому я плыл под водой, борясь не с собственным весом, а с тем, что вода является противоположностью моих двух из трех стихий. Когда я вынырнул, мой корабль был позади на добрые полсотни метров, меня же внезапно подхватил водный поток, а на палубе мелькнуло сосредоточенное лицо мастера.

— Помогает, — пронеслась мысль в моей голове. — Значит, он понимает, что происходит.

Течение несло меня между кораблями, и мне пришлось нырять в глубины моря, чтобы скрыться от света факелов. Вот течение ударило меня о борт и чуть не утащило под корабль, и я вцепился в доски, а течение будто поняло, что не туда начало уносить, и утихло. А до меня уже доносились пьяные голоса с палубы, Каро пировали, позабыв об осторожности, что было мне и команде лишь на руку.

— Ну и как тебе тот мальчик?

— Вкуснотища! Так голосил вначале…

— Я голоден.

— Опять? Ты же молочного съел, и даже со мной не поделился!

— Он вкусный, теплый, таким никто не поделится, и я не поделился. Хочу еще.

— Трупов нет, братья все съели, а пленников трогать Арго запретил. Их продать надо, пожри рыбы.

— Не хочу рыбы, хочу плоти, молочной.

— Все забрал Арго. Ты же знаешь, младенцы его еда, тебе еще