Фантастика 2025-166 - Августин Ангелов

И пока Путеев не поклялся Ирине, что не позволит себе ничего лишнего в разговоре с Виленским, она его не отпустила.

Заставила его освежиться после дороги и поесть, только после этого Путееву выделили коня, и он отправился к Картузову, продумывая что он скажет барону и боясь самого себя, потому как даже самому себе он не смог предсказать того, что сделает, если барон ему откажет.

Глава 12

Путеев приехал в поместье помещика Картузова, когда господа Виленский и Забела уже успели отобедать. Сперва Иван Иванович удивился, что Путеев сам приехал, вроде не вызывали, но узнав, что тот хочет встретиться с бароном, подумал, что вопрос касается Ирэн.

Помещик Картузов искренне переживал за Ирэн, для него она была как дочка, а теперь ещё и «посланная богом», та, которая помогла воплотить его мечту в жизнь, поэтому Иван Иванович желал Ирэн только счастья и готов был разобраться с любым, кто бы посмел её обидеть.

Поэтому он спросил Путеева, уж не собирается ли тот обсуждать Ирэн Леонидовну с её супругом, и был готов выпроводить доктора, если тот что-то себе вообразил. Картузов был так настойчив, что пришлось Путееву рассказать ему свою историю.

Иван Иванович выслушал, покачал головой и задумчиво сказал:

— Сложная у вас ситуация Николай Ворсович, но барон Виллье прав, ваши с Ирэн изобретения возвысят вас. Наш император не скупится ни на титулы, ни на награды, если вы на благо страны что-то сделаете. И к Сергею Михайловичу вы правильно решили приехать с этим, он человек достойный.

С этими словами Картузов оставил Путеева одного и пошёл звать барона Виленского, который был где-то на территории литейки вместе с графом Забела и Прошей.

Сергей Михайлович Путеева знал, встречались несколько раз, когда они с Ирэн только поженились, да ещё и в последний свой визит в уездный город. Виллье и император хорошо отзывались о нём и о больнице, которой Путеев руководил.

Но барон даже и предположить не мог, что речь пойдёт о его… невесте.

Доктор Путеев, прислушавшись к совету Картузова, не стал скрывать ничего или кривить душой. Он рассказал, что влюбился в Анну Александровну Строганову, пока лечил её, когда она проживала у Лопатиных, поспешил со сватовством, не зная, что девица просватана. И теперь желает узнать у Виленского насколько серьёзны его намерения.

Виленский смотрел на Путеева и за его спиной ему виделась тень Ирэн, но не той, которую он знал, а этой новой Ирэн, рядом с которой становились возможны самые невероятные вещи. Вот и этот доктор, без титульный дворянин, попав под шлейф этой неведомой силы, исходящей от Ирэн, уверен, что его любовь возможна, и самую богатую невесту Стоглавой ему отдадут в жёны, как только Виленский от неё откажется.

Барон вспомнил письмо от Анны Александровны, в котором она просила его отказаться от их помолвки. И теперь он понимал почему. Но прежде, чем обещать что-то Путееву, он решил всё-таки переговорить с Анной, чтобы быть уверенным, что не привнесёт в жизнь девушки ненужные ошибки.

— Я услышал вас, Николай Ворсович, и готов поддержать вашу просьбу, но мне надо поговорить с Анной Александровной, узнать её мнение. Как только она подтвердит своё желание, я откажусь от помолвки, — пообещал Виленский Путееву, а про себя подумал:

— Тем более, что у меня теперь точно другие планы.

Окрылённый Путеев поблагодарил Виленского и уже собирался покинуть гостеприимный дом Картузова, но барону хотелось побольше узнать об изобретениях и новых методиках и в результате мужчины засиделись допоздна, к ним ещё присоединился граф Забела и Иван Иванович. Разговор плавно перетёк в ужин и усталый Путеев, который два дня ехал, плохо спал, перенервничал, выпив пару бокалов вина, банально уснул на диване в гостиной.

* * *

А вот враги не спали этой ночью, как не спал и Павел Овчинников, который обещал прийти свой зазнобе, он собирался сделать ей предложение, чтобы как у людей, честь по чести, но его не выпускал Никодим. Но дело молодое, Батыра не было, некому было патрулировать периметр, а Павел знал, как можно пробраться мимо охраны, и всё-таки выбрался. Было уже темно и, насвистывая, довольный собой, любитель вдовушек пошёл в сторону Отрады.

Часть дороги проходила через лес. Небольшой кусок леса «выходил» к дороге, а уже дальше лес уступал пространство полям. Вот на этом куске дороги и поджидали Пашу лихие люди. Сначала он не понял, что произошло. В полной тишине, словно спелые груши с дерева посыпались люди, первых двух ювелир встретил своими пудовыми кулаками, но на него навалились толпой человек шесть, накинули мешок на голову, повалили на землю и быстро обездвижили. Павел и в таком состоянии пытался сопротивляться, всё-таки он был богатырского телосложения, но удар по голове чем-то твёрдым отправил Павла в беспамятство.

Очнулся Паша в маленькой тёмной комнате, оконце было, но под самым потолком и малюсенькое. Судя по свету, проходившему в это отверстие, утро уже наступило. Руки и ноги Павла были связаны и сильно затекли, он практически не чувствовал рук. Попытался размять, кисти начали болеть, что очень обрадовало мужчину. Руки — это его инструмент, ему никак нельзя его потерять, и обрадованный успехом Павел продолжил сжимать и разжимать кулаки и сгибать пальцы. Ему даже стало казаться, что веревки на руках немного ослабли. Сильно болела голова, но не изнутри, а будто на затылке была шишка. В остальном Павел был почти цел. Он решил пока не звать никого, кто бы там ни был, а попробовать ослабить верёвки настолько, чтобы суметь освободить руки.

А в поместье Лопатиных вместе со старостой Отрады приехала молодая, красивая, немного полная женщина.

Пелагея позвала Ирэн. Ирэн прибежала на кухню, увидела Емелю, женщину рядом с ним и сразу поняла, что-то случилось. Емеля и женщина встали и поклонились.

— Вот, барыня, — Емеля указал на женщину, — енто Варвара, она с вашим Павлом шашни крутить.

Женщина возмущённо вскинулась, но Емеля цыкнул:

— Цыть, ежели б в храм пошли, а то ночами словно тати встречаются.

И женщина снова опустила голову.

Емеля тронул рукой Варвару:

— Ну чаво встала, давай сказывай, барыне некогда

Оказалось, что это к ней каждую ночь ходил Павел, и сегодня он обязательно должен был прийти и не пришёл. На этих словах женщина заплакала.

А староста сказал:

— Прибежала ко мне с утра, голосит, я ей говорю, мало ли что, может занят, а она…

И уже обращаясь к Варваре:

— Ну ты давай всё рассказывай.

Выяснилось,