Битва драконов. Том 2 - Валерий Гуминский

Петербург, декабрь 2015 года

Мигнув фонарями стоп-сигналов, приземистый как хищник перед броском черный «даймлер» замедлил скорость и окончательно остановился возле небольшого сквера, защищенного уютными жилыми домами старинной постройки. Неподалеку возвышались красно-бежевые корпуса Военно-морского госпиталя. Никита аккуратно остановил свой «бриллиант» в пяти метрах от автомобиля, в котором находился человек, пожелавший с ним встретиться с глазу на глаз. Вчера позвонила Ксения Старшинова, и придав голосу загадочности, словно ей нравились подобные мизансцены, попросила быть в Петербурге в полдень возле Адмиралтейских верфей. Желательно одному, без своих телохранителей. Безопасность гарантировалась второй стороной.

Было был предложено… Никита не опасался подвоха или намеренного завлечения противной стороной в засаду. Отбить любую атаку он мог без проблем, имея в телохранителях жутких Дуарха и Ульмаха — невероятно склочных типов, постоянно спорящих друг с другом на какие-то свои вечные инфернальные темы, как только волхву приходилось вызывать их обоих на солнечный свет Яви.

Заглушив мотор, Никита вылез из машины, аккуратно захлопнул дверь. Он давно не заморачивался с сигнализацией. Достаточно следящих маячков в астральном поле автомобиля. Их никто не видит, создается впечатление беззащитности, а на деле — сплошная головная боль, если кто вздумает угнать ее. Правда, до сих пор никто не посягал на имущество Никиты. Одаренные подобным своих рук не марают, предпочитая нанимать простолюдинов. А обычные воры почему-то обходят стороной его машину. Забавно, если поразмышлять на эту тему.

Он неторопливой походкой приблизился к «даймлеру» в тот момент, когда из салона вылез человек в черном пальто и в шляпе, прикрывавшей верхнюю часть лица. Графа Апраксина тяжело было узнать в таком излишне «чиновничьем» одеянии. На дуэли он выглядел куда элегантнее в своем белом костюме.

— Не ожидал, что это будете вы, Даниил Алексеевич, — дождавшись, когда мужчина повернулся к нему. — Здравствуйте.

— И вам доброго дня, молодой человек, — Апраксин распрямил плечи и посмотрел в сторону парка. — Прошу прощения за подобную клоунаду. Не хотелось светить вашу персону в своей епархии. Сразу бы возникли ненужные коллизии и ассоциации с произошедшим инцидентом возле Черной Речки.

— Разве это был инцидент? — пристроившись рядом с председателем Дуэльной Комиссии, Никита сбавил шаг. Граф никуда не торопился, глухо постукивая обрезиненным кончиком трости по асфальту, засыпанному свежевыпавшим снегом. — Мне казалось, дуэль прошла по всем правилам.

— Я уже объяснял вам отличие настоящей дуэли от подобных мальчишеских выходок, — легкое недовольство проскользнуло в голосе Апраксина. — Чтобы не превращать инструмент законного удовлетворения своих обид в безобразие, нужно было проконсультироваться с моими сотрудниками. Если так и дальше дело пойдет, вы оставите меня без работы. Каждому захочется трактовать правила в ту или иную сторону.

Кажется, от брюзжания граф перешел к шуткам. Никита расслабился. Апраксин хотел чего-то другого, и явно стеснялся объявить свои желания. Молодой волхв ничуть не сердился. Ему было интересно поговорить с человеком, курирующим специфическую контору в системе имперской безопасности.

— Постараюсь в будущем не повторять таких ошибок, Даниил Алексеевич, — пообещал Никита. — И обязательно, буде возникнет ситуация с удовлетворением обид, обращусь лично к вам.

— Надеюсь, не напрасно за девушку дрались? — поинтересовался Апраксин, войдя на территорию парка. На голых деревьях расселась стая нахохлившихся ворон и внимательно провожала взглядом двух человек, прогуливающихся по причудливо извилистым дорожкам, огибавшим огромные клумбы.

— Не напрасно, — улыбнулся Никита, слушая умиротворенный скрип снега под ногами. — Жизнь ее, конечно, изменила траекторию, но нисколько не в худшую сторону.

— Молодец, Никита Анатольевич, оттачиваешь хватку, — с усмешкой произнес граф. — Не боишься нажить себе врагов в лице Шереметевых и Волынских?

— Я не планирую в течение ближайших десяти лет пересекаться с их интересами, — признался Никита. — Единственная проблема — это докучливость князя Балахнина, желающего видеть меня в качестве третейского судьи петербургской аристократии.

— Наслышан, — кивнул Апраксин. — Поздравляю со вступлением в клуб «двадцати двух». Это очень серьезная заявка. Балахнин не зря ставит на тебя, Никита. Он что-то чувствует в эфирных полях страны, поэтому стремится заполучить союзников где только можно. Среди военных, купцов, мелкой знати.

— Вы знаете, что у него либеральные взгляды на политическую систему страны?

— Прекрасно осведомлен, — невозмутимо ответил пожилой граф. — Знаю и то, что на него ставят очень серьезные люди из Лондона и Ватикана. Заиметь в оплоте монархии плацдарм для наступления — это ли не голубая мечта некоторых горячих голов, постоянно поднимающих ставки? Алексей Изотович самый прожженный политик в России, играть с ним чревато. Поэтому некоторое опасение насчет тебя есть. Балахнин одной рукой дружески обнимает, а другой готовит удар.

— Но роль Кормчего для чего-то ему нужна? — поинтересовался Никита, краем глаза заметив на очередном повороте тропинки идущих следом за ними телохранителей графа. Трое крепких молодых мужчин с рассеянным видом посматривали по сторонам, особо не скрывая своего назначения.