Я.Жизнь - Нина Опалько

– А если ты не поймешь, что у него на уме? – спрашивает Гагарин.

– Тогда мы все в полной жопе. И будем скрываться тут, пока какая-то дрянь порабощает наш мир.

– Ты сама себе не веришь.

– Не верю. Я должна разобраться.

– Но сначала всем нужно поспать, – строго говорит Гагарин, – хотя бы в дайв-сне, иначе мы начнем валиться с ног и станем бесполезны.

– Последний раз, когда я спала, меня разбудили сообщением, что Странник посылает сигнал бедствия.

– Мир уже захвачен. Ничего хуже уже не случится, можешь спать спокойно, – парирует Лайк. – У нас все равно не хватает данных. Голову могу дать на отсечение, что бесплатные бионические тела – это только первые ласточки. Кто бы там ни рулил ситуацией, он начал с пряника.

– Думаешь, потом будет кнут? – спрашивает Алиса.

– Не думаю. Я уверен.

20.

26 декабря 2112 года

Хай-Брэдфилд, Земля

5 дней после запуска Солнета

Лайк откидывается на гостевой кровати, прислушивается – в доме царит тишина. Прежде чем уснуть, он удостоверился, что Алиса ушла в дайв-сон. Она нуждалась в отдыхе даже больше, чем они с Гагариным – слишком много потрясений для одного бодрствования. Как бы она ни пыталась убедить весь мир в обратном, а она ведь просто человек, женщина, которая берет на себя чересчур много.

Перед тем, как закрыть глаза, он еще раз оглядывает комнатку, обставленную с таким вкусом и вниманием, с такой любовью, что с каждой минутой все сложнее верить, что это место столько лет было пристанищем Алисы. Он привык видеть ее в строгих дорогих интерьерах, в рабочей обстановке, среди подчиненных и армий поклонников. И никогда не мог вообразить ее тихой, домашней, кроткой. Не представлял, что она может хлопотать на кухне, завязывать волосы в хвост, закатывать рукава, носить домашние тапочки и расставлять заботливо тарелки на столе. Здесь же в один короткий миг она открылась ему с совершенно другой стороны, о наличии которой он и помыслить не мог.

Картина его мира в очередной раз пошатнулась и сдвинулась – не обвалилась бы, не погребла под наплывом правды, к которой он не готов. Границы все расшатываются, стройный порядок вещей, что он выстраивал десятилетиями, рушится, как цепочка домино: «щелк-щелк-щелк».

Он выставляет таймер, погружается в часовой дайв-сон без сновидений, но просыпается с ощущением, что ему снился кошмар. Только позже, уже в гостиной за едой он понимает, что чувство тревожности идет не из сна. Напротив – из реальности. Где-то там, за забором, за пределами этой маленькой уютной деревеньки целый мир погружен в хаос. Миллиарды биоников с поврежденным сознанием. Неизвестно даже –в сознании ли люди, ведают ли они, что творят. И, если ими кто-то управляет, что они все делают сейчас? Строят новый мировой порядок?

А они сидят здесь в гостиной на белых диванах, попивают горячие напитки, закусывают тостами, болтают о какой-то чепухе. Как нелепо устроен человеческий разум: не в силах осознать что-то гигантское и страшное, он сосредотачивается на мелочах, на простых понятных операциях и предметах.

Первая сдается Алиса:

– Не могу больше вести светскую беседу, пока за окном Апокалипсис. Посмотрим, что происходит? Я могу получить доступ к уличным камерам.

– Прошла всего пара часов, – возражает Гагарин, – я и так скажу тебе, что творится. Люди стоят в очереди за бесплатными биониками. Твои мастерские работают на износ, клепая новых. Все.

– Хорошо. Тогда у меня другое предложение. Тебе оно может понравиться.

– Это чем же? – спрашивает Гагарин, и Лайк отчетливо слышит опаску в его голосе.

– У меня здесь есть капсула загрузки и тело. Ты можешь вернуть Стрелку.

Так вот о чем она тогда говорила! «Можешь оставить ее себе». И как он сразу не догадался? Ай да Гагарин, не побоялся увести копию Стрелки прямо под носом у Алисы! Только вот храбрость ли это или идиотизм? Если он влюблен – к бабке не ходи, второе.

– В твоем теле? – с каким-то священным ужасом спрашивает Гагарин.

– Ну прости, это тебе не обувной шкаф, запасное тело в этом доме только одно.

Гагарин прищуривается:

– Зачем тебе это? И не говори, что по доброте душевной.

– Хочу узнать, дала ли она Але какое-то убежище.

– Ты же помнишь, что копия была сделана до того, как Стрелка ее освободила?

– Помню. Но у нее должен был быть план. Она была не из тех, кто действовал наобум.

– Такое объяснение годится. Мы можем это сделать, но ты должна мне кое-что пообещать.

– Что именно?

– Не говори ей, что она убила Тею.

– Это еще почему?

– Потому что я могу голову дать на отсечение, что это была не она. Стрелка правша. А нож был зажат в левой руке. Я не мог найти этому объяснения, но когда ты сказала про дистанционное управление…

– Такой модуль есть только у биоников.

– Да, но ведь тебя саму однажды хакнули с носимым айлайфом.

Алиса молчит, впивается в оппонента глазами. Но не спорит:

– Я не говорю, что ты прав. Но принимаю твое условие. Пойдем, загрузим твою Джульетту.

– И про это ей тоже не говори.

– Про что?

– Про признаки моей неравнодушности. До полета между нами много лет ничего не было.

Алиса смотрит на него неожиданно сочувствующим взглядом:

– Мне жаль, что она не вспомнит.

– Мне тоже, – глухо отзывается Гагарин и добавляет, – идем уже.

Они уже десять минут сидят в спальне и ждут, когда завершится финальная настройка сознания. Все пристально следят за телом. Лайку дико видеть в комнате еще одну Алису, да еще и зная, что в нее с минуты на минуту «вселится» другой человек. Так что он ждет ее пробуждения с затаенной тревогой. И вот длинные белые пальцы робко шевелятся, будто перебирают струны реальности. Гагарин подхватывается со своего места, идет к ней.

Стрелка открывает глаза, фокусируется на его встревоженном лице:

– Ты еще кто?

– Гагарин, – отвечает он тихо.

– Хреново выглядишь, друг мой. Как будто всю семью похоронил.

Он бледнеет пуще прежнего. И тут она, кажется, понимает. Поднимает ладони к лицу, придирчиво их рассматривает, потом без тени смущения ощупывает тело. Переводит взгляд на Гагарина:

– Только не говори мне, что я умерла на этой гадской миссии!

– Прости, – эхом отзывается он, – но ты действительно умерла.

Она резко садится в капсуле, свешивает ноги через край, спрыгивает на пол. Ищет глазами что-то в комнате, находит зеркало и бросается к нему.

– Вы издеваетесь? –