Последний Герой. Том 1 - Рафаэль Дамиров

Раз, два, три, четыре, пять… Лютый идёт стрелять.

Глава 21

И в этот момент, как по заказу дьявола, в холле появился он. Савченко.

Чёрт! Только не он. Только не сейчас.

Высокий, в дорогом тёмно-сером костюме, он шёл легко, почти бесшумно. Лицо невозмутимое, а взгляд скользит, как сканер, по лицам, по фигурам, по орнаменту мелких деталей.

Не думал, что лично начальник службы безопасности будет встречать соискателя на должность охранника. Вот это поворот…

Я тут же пригнулся, присел, будто шнурок развязался, наклонился, дал себе секунду.

Пальцы уже нащупали край липкой ленты под штаниной. Ещё чуть-чуть, и я выдерну пушку.

Первый выстрел — в Савченко. Потом двоих охранников заставить лечь — мордой в пол, хомутики на запястья, и бегом наверх. Я заранее изучил план здания, знал, где кабинет Валькова. Водной из стен кабинета — дубовая панель и окно на пешеходную улицу. Увидел в одном из интервью на ютубе — интерьер выдал местоположение.

Оставалось лишь действовать.

Сердце стучало в висках, как молот. Но мозг холоден и спокоен. Каждая клетка тела, как натянутая струна. Я чувствовал, как приближается Савченко — по ритму шагов, по нарастающему мягкому стуку каблуков по паркету.

Он шёл прямо ко мне.

И тут… Щелк!

Загудело. Замигали лампы. И вспыхнул свет.

Проклятье.

Что-то включилось — аварийное питание, скорее всего. Воздуховоды под потолком ожили и загудели, и следом проснулись камеры.

Индикаторы на рамке вновь загорелись. Я уже стоял по ту сторону, но всё равно — теперь я на виду.

Твою дивизию!

Не судьба сегодня. План «А» накрылся. Что ж… тогда план «Б».

— Это ты — новенький? — голос у Савченко был беспечный, с той самой усмешкой, когда собеседник уверен в своём превосходстве. Он навис надо мной, будто знал, что я уже загнан в угол.

Я выпрямился. Мы встретились глазами.

В это мгновение его лицо чуть дёрнулось. Незаметно для постороннего, но я заметил. Узнал, гад. Узнал меня.

Что ж, играем по-другому.

— Я, — кивнул я. — Так-то в полиции служу… но, сами понимаете, на оклад не разгуляешься. Хотел к вам устроиться. Говорят, у Германа Сильвестровича условия хорошие.

Он выдал паузу. Две секунды тишины. Слышно, как шипят его мозги. Думает.

— И с чего ты взял, что мы ментов берём? — прищурился Савченко.

В голосе по-прежнему была вежливая насмешка, но я видел, как он теперь напряжён. Узнал и теперь просчитывает ходы. Умный гад.

— Я же не по удостоверению пришёл. А по-человечески, — спокойно ответил я. — Работать хочу. А вы, вроде как, людей цените. Особенно, кто в теме.

Савченко чуть склонил голову, будто оценивая. Но по глазам было ясно — он уже принял решение.

— Иди за мной, — тихо сказал Дирижер и развернулся.

Без лишних слов я двинулся следом. Прошли по коридору. Тишина, как перед бурей.

Кабинет оказался крошечный — один стол, тумба и два стула, помещение без окон. Савченко сел за стол. Я — напротив. Между нами метр пустоты и ещё километры подозрений.

Он смотрел пристально. Спокойно. Но чувствовалось — там, во лбу, бешено крутятся шестерёнки. Сканирует. Ищет, где я проколюсь.

— Ну, рассказывай… С чего это вдруг прямо сейчас решил поменять род деятельности? А раньше что? — голос ровный, почти доброжелательный. Почти.

— Да понял, что не моё, — пожал я плечами. — Чувствую, что больше могу, но там система. Инициатива, как говорится, наказуема. А здесь, говорят, перспективы.

— Кто говорит? — прищурился он.

— Люди, — пожал я плечами… — я же из-за родителей в МВД подался, по их настоянию. Не то чтобы… короче, так вышло, а теперь пора своей головой жить.

Старался казаться простым и правдивым. Без перегибов. Таких и берут в охрану. Шибко умные там не нужны, думать за них есть кому.

Он кивнул, всё так же не сводя глаз. Медленно достал из ящика лист бумаги, положил на стол.

— Напиши биографию. Подробно.

— А ручку?

Он ухмыльнулся. Встал и прошелся по кабинету. Развернулся. Достал из внутреннего кармана костюма авторучку «Parker».

— Лови! — метнул через стол.

Не передал — бросил. С силой. Проверка.

Я видел, как она летит. Мог поймать. Но не стал. Сделал резкое, нарочито неловкое движение, и ручка со стуком ударила мне в грудь, потом отлетела на пол.

Я среагировал как надо — чуть зажмурился, сдержал ругательство. Подыграл.

— Раззява, — буркнул Савченко. Почти одобрительно.

— Извините, — пробормотал я и поднял ручку с пола.

На лице — вежливое недоумение, в глазах — легкая растерянность. Мол, зачем кидаетесь? Как и надо.

Он снова изучающе посмотрел.

Пока верит. Пока ещё не понял, кого именно пустил за этот стол. Или делает вид, что не понял.

Сел писать. Механически выводил строки, боковым зрением не выпуская Савченко из вида. Он отошёл к тумбе, где стоял электрочайник и две кружки. Щёлк — загудела спираль, зашипел пар. Он неторопливо налил себе чаю, постукивая ложечкой о фарфор. Вёл себя расслабленно, но это была игра. Он меня пас, как волк добычу, будто бы равнодушно.

Только я — не добыча.

Дирижер подошёл ближе, заглянул через плечо. Я аккуратно заполнял листок, выдумывая биографию «Максимки» — штабного лейтенанта, унылую, но с амбициями. Писал о себе, но не о себе. На бумаге — обычный. В голове — матерый опер.

Внезапно раздался грохот.

Кружка выскользнула у него из рук и со звоном разбилась о плитку. Кипяток окатил мне штанину, под которой к лодыжке примотан пистолет.

— Ай! — вскрикнул я, резковато дёрнув ногой и отскочив. Изобразил испуг, сделал вид, что обжёгся. Чуть не схватился за голень, но вовремя вспомнил — нельзя привлекать внимание к ноге.

Краем глаза увидел, как Савченко смотрит. Спокойно. Слишком спокойно. Заметил ли? Или проверял?

— Бля, кружка скользкая… — процедил он и скривился. — Ну вот, остался без чая. Пойду клининг позову, пусть вытрут.

— Угу, — кивнул я, потирая будто бы обожжённую ногу, и, пока он отходил, быстро расправил штанину, чтобы ткань не прилипала и не выдала спрятанное.

Видел он или нет? Вот вопрос.

* * *

— Герман! — Савченко ввалился в кабинет без стука. — Глянь, кто к нам заявился.

Вальков развалился на кожаном диване, пуская сизые