Излом - Алексей Витальевич Осадчук

Смуглый старик в дорогом одеянии, явно не вестонского кроя, негромко сообщил своему молодому спутнику, что только что увидел, как на груди некоторых моих бойцов мелькнуло лиловым. Парень одними губами произнес: страйкеры.

В хвосте колонны тянулись груженые повозки и фургоны. Я скользнул взглядом по бортам, обитым теневой сталью, по замкам и цепям из того же материала — работа Урсулы. А толпа даже не поняла, что видит.

Правда, по краям площади стояло несколько простых «зевак»: невзрачные серые фигуры в неброских плащах, без гербов и бляшек — у этих глаз наметан. Да и со слухом у них все в порядке. Вон, как головами крутят, слушают и запоминают.

Особенно их заинтересовал десяток всадников с эмблемами янтарной гильдии на плащах, сопровождавших колонну. Вайра уже доложила мне, что маги напросились в караван. Они везли целых три фургона, забитых под завязку теневыми товарами, которых скупили у меня в марке.

Рядом с ними я заметил Сигурда. Чуть вдали Аэлиру. В окне одного из фургонов мелькнула физиономия Гуннара. Среди других всадников я замечал знакомые лица. Всего в столицу, сопровождая маркграфа, прибыло семь десятков воинов и три десятка прислуги.

С противоположной стороны площади кто-то негромко присвистнул. Толпа на миг качнулась посмотреть, что там случилось. Оказалось, что колесо одного из фургонов застряло в канаве. Тут же два бойца спрыгнули с лошадей и начали толкать фургон. Один из них оступился и упал руками вперед прямо в грязь. По толпе разнесся хохот.

— Ну и триумф… — услышал я шепот Хельги и мысленно усмехнулся.

Надо будет выдать премию бойцу. Пусть Карл сегодня спит спокойно.

— Пора, — сказал я и коснулся плеча Хельги.

* * *

В Лисьей норе уже давно не было так людно. Думаю, последний раз такое столпотворение наблюдалось, когда дядюшке Макса, графу де Грамону, вздумалось героически отвоевать мой замок.

Своих людей я встречал в холле. Сигурд, Аэлира, Гуннар, несколько мертонцев и Лео фон Грим, который сейчас спешно освобождал свою голову от бинтов. Я снова просканировал всех и удовлетворенно хмыкнул. Времени все на фронтире зря не теряли. Сигурд заметно усилился, как и Лео, который изображал меня в дороге. А вот Аэлира меня особенно порадовала — сейчас ее уровень развития был в диапазоне аванта.

Все, завидев меня, почтительно склонили головы. Я видел шок на лицах гленнов и Аэлиры. Специально не скрывал своей сути, пусть почувствуют изменения.

Хельгу, стоявшую чуть поодаль, Аэлира тоже распознала и бросила на меня пристальный взгляд. Я еле заметно кивнул ей, мол, все верно — это именно то, что ты видишь.

После приветствий я обратился к Сигурду:

— Вайра сказала, что за несколько дней до выезда возникли проблемы?

— Кларонцы, — ответил Сигурд. — Напали под утро на обоз, который шел из Цитадели в Гондервиль. Повезло — Лео и Эльза были в сопровождении. Если бы не они, все бы полегли.

— Вайра сказала, что это были изгнанные, — произнес я.

— Мы таких никогда не видели, — покачал головой Сигурд. — Якоб Седой просветил.

Страйкер полуобернулся и, взглянув назад, позвал:

— Выходи уже.

Из-за спин мертонцев выступил насупившийся староста Бонваля, за ним следом вышли его внуки — Хелен и Томаш. Если Томаш старался подражать своему деду и вел себя степенно, хоть и с опаской, то Хелен во все глаза разглядывала сейчас убранство моего жилища.

— Вот, — кивнул на него Сигурд. — Он, как увидел трупы тех кларонцев, так сразу к вам начал проситься и внуков своих за собой притащил. Говорит, что дело важное, и только вам он может открыться. А еще он знает, почему те кларонцы напали. Пришлось взять с собой.

— Говоришь, важное дело? — склонив голову набок, произнес я.

— Да, ваше сиятельство, — поклонился старик.

Томаш последовал примеру деда, при этом ткнул легонько в бок сестренку, которая сейчас разглядывала большую картину на стене, где была изображена зимняя охота. Та вздрогнула и, ойкнув, склонилась в поклоне.

Я осмотрел ее энергосистему в истинном зрении и мысленно присвистнул. А ведь юная ведьмочка развивается семимильными шагами. Надо не забыть ее Мадлен показать.

— Полагаю, нападение кларонцев как-то связано с тобой и твоими внуками? — спросил я. — Иначе, зачем ты их привез сюда, под мою защиту. Кто из вас был в том обозе?

Распознать хитрость Якоба не составило труда. Похоже, прошлое не желает отпускать этих троих. Решил, что у меня под боком детям будет безопаснее.

— Я, мой господин, — шагнул вперед Томаш. — По вашему приказу я занимался доставкой грузов из цитадели в Гондервиль. А потом уже в Форт де Грис.

— Кто это был, старик? — обратился я к Якобу Седому.

— Стригои, — мрачно произнес Якоб. — Кровососы из рода Драгомира. Служат сангвальду, что сидит на троне Кларона. Они пришли за ними.

Якоб Седой кивнул на притихших Томаша и Хелену.

— И зачем же королю Кларона понадобились твои внуки? — спросил я.

— Они не мои внуки, — Якоб слегка выпрямился и приосанился. — Они — дети и наследники моего князя.

Глава 25

Вестония. Эрувиль. Дворец герцогини дю Белле.

Резная дверь отворилась, и на пороге появился лакей. Он поклонился герцогине и ее племянницам, сидевшим на широких креслах рядом с камином, и зычно объявил:

— Его сиятельство, маркграф де Валье!

— Проси! — благосклонно кивнула Жанна дю Белле, при этом не поднимаясь со своего кресла.

Да, согласно столичному этикету, встречать новоприбывших дамы могли сидя, но, как хозяйка дома, герцогиня, особенно если гость долгожданный, обычно пренебрегала правилами и после объявления старалась, чтобы приглашенный, войдя в зал, увидел ее стоящей.

Сейчас Жанна намеренно осталась в своем кресле. Даже демонстративно отвернулась от двери. Правда, только слегка, дабы уж совсем не пропустить появление племянника, на которого она была зла.

Все последние месяцы Жанна только и делала, что старалась выживать в этом океане хищников, который еще называют высшим светом. И всё ради того, чтобы род Грамонов оставался на плаву, а не ушел ко дну, подобно кораблю, получившему пробоину.

В этих опасных водах нельзя показывать слабость. Иначе в миг разорвут. А род Грамонов нынче иначе как ослабшим и не считали. И все из-за этого старого труса и слюнтяя Генриха.

Жанна уже тысячу раз пожалела