С запахом лаванды и пепла - Светлана Панина

Мне не нравится, что Гектор дистанцируется от нашего плана. Не говорит: “мы сделаем”. Хочу спросить почему, но Гера меня опережает:

– Ну, тут можно что-то придумать. Нас все же трое.

– А горгону где найдете?

– В Крыму была парочка, – Гера задумывается.

– Собираешься потрясти всех красивых стерв полуострова? Ну серьезно, Гер?

Я опускаю Ярика на продавленный диван и хожу туда-сюда по комнате. Надо сбросить напряжение. Может, прогуляться? Вот только за окном уже темень, можно с обрыва в воду навернуться. Мне не хочется слушать, как они обсуждают мою идею, а то и вовсе разносят ее в пух и прах. Мне нужна надежда, пусть и безумная!

– Ну а варианты? – упрямится Гера. – Это реально звучит как план.

– Понимаешь, насколько безумный план? У нас будет только одна попытка!

От возбуждения просыпается аппетит. Проверяю коробки от пиццы – вдруг завалялся последний кусочек. В них ожидаемо пусто. Лезу в холодильник за йогуртом. Но открыть не успеваю – странный звук привлекает мое внимание. Кто-то шкребется? Сперва думаю на котов. Но Геката горделиво вылизывается, сидя на стуле. Ярик потешно растянулся на диване. Да и звук идет с другой стороны. От входной двери? Кто-то пришел?

Поворачиваю ключ, давлю на ручку…

Коты яростно шипят мне в спину.

– Яна, стой! Не открывай! – кричит Гера.

Поздно.

Распахиваю дверь и невольно улыбаюсь. На меня глядит четырьмя блестящими глазами крохотный пушистый монстрик, больше похожий на милого зверька, помесь котенка с медвежонком. Ростом он не выше колена – даже странно, что я заметила его так сразу, будто знала, куда смотреть. В его глазах будто взрываются созвездия – безумно красиво.

Успеваю подумать про фамильяра, хочу опуститься на корточки, чтобы погладить монстрика, но замечаю влюбленную парочку, что, обнявшись бредет мимо.

Это пол вздрагивает или у меня ноги подкашиваются?

Сама не понимаю, как оказываюсь на улице. Херсонес впереди романтично светится желтоватыми огнями и манит прогуляться. В голове шумит. Или это просто ночной прибой? Вижу только влюбленную парочку. Они медленно идут по дорожке мимо “Базилики в базилике”. Женщина положила голову на плечо мужчине, а тот мягко обнимает ее за талию, что-то шепчет на ухо. Лиц не вижу, но знаю, они оба улыбаются. Потом она взмахивает рукой… Такой до боли знакомый жест…

– Мама?

Когда она приехала? Почему не позвонила? Или она меня тут ищет?

– Мама!

Меня не слышат. Бросаюсь к ним. Тапок слетает с ноги, мелкие камушки врезаются в пятку, но мне не до этого. Я точно знаю – это мама. И точно знаю с кем она!

– Мама, стой!

Наконец, они оборачиваются. Мама мягко улыбается мне, бросает горделивый взгляд на своего спутника. Простая черная футболка, черные джинсы, классическое шерстяное пальто, тоже черное… Красивый как дьявол…

Мое сердце колотится, как бешеное. Кажется, вот-вот выскочит из груди и поскачет по античной тропинке.

– Мама, отойди от него… – хриплю я и лихорадочно шарю по карманам. Какого черта я выложила все зелья?! Расслабилась в Херсонесе, побоялась разбить склянки во время тренировки с Герой.

Но чем бы мне помогли зелья?

– Яночка, ты о чем?

Бросаюсь к ним, пытаюсь вырвать ее из рук Велиала.

– Яна, да что с тобой? Это же папа, ты папу не узнала?

Отшатываюсь в ужасе. Трясу головой. Что за бред она несет?

Велиал улыбается мне голливудской улыбкой, потом ласково гладит маму по щеке и целует в губы, развязно, взасос. Будто она его собственность. Кричу, срывая голос. Бросаюсь к ним, чтобы оторвать друг от друга, остановить это безумие, но пролетаю мимо, спотыкаюсь и падаю на колени. Больно!

– Яна, не дергайся!

Гера? Оборачиваюсь. И от неожиданности плюхаюсь на задницу.

За моей спиной хрипит и вертится косматая громадина: не то медведь, не то громадный адский кот. Клочковатая шерсть. Четыре глаза пылают огнем. Озираюсь в поисках мамы, но ее нигде нет. И Велиала нет. Вскакиваю, пытаюсь понять, куда они могли уйти, где спрятались. Может, за руинами?

– Да замри ты, идиотка!

Оборачиваюсь на голос Геры, чтобы увидеть, как братья одновременно швыряют зелья, подкрепляя его нужным пассом и словом на древнем языке. Монстр шипит, вспыхивает зеленоватым огнем и взрывается совершенно бесшумно. Вокруг отвратительно пахнет деревенским туалетом.

– Мама, надо найти маму, – бормочу я.

Гектор ближе, он в два шага оказывается рядом, берет меня за плечи.

– Яна, успокойся, ее здесь нет.

С трудом соображаю, что он говорит:

– Нет?

– Ее здесь нет!

Ноги подкашиваются. Хватаюсь за останки каменной стены “Базилики в базилике”. Гектор подхватывает меня за талию.

– Ты как? В порядке? Идти можешь?

– Что это было? – не узнаю свой голос. Точно у столетней старухи.

– Позволь тебе представить Демона страха, – отвечает Гера. – Единственный, на кого не действует Херсонес. Ну, формально он не демон, а бес, но так звучит красивее. Серьезно, ты как? В норме? Так рванула из дома, мы даже среагировать не успели. Что ты видела?

– Маму… – лепечу в ответ. Странно, что я способна говорить. – И Велиала.

Братья переглядываются.

Сглатываю. Ощущение такое, что по мне асфальтовым катком проехались. В ушах шумит. Чувств никаких не осталось, только пустота. Шагаю обратно к дому и чуть не падаю – ноги не слушаются.

Гектор подхватывает меня на руки.

– Понятно. Будем пить горячий шоколад и заедать шоколадом.

– Я думала, горгона вызывает страх, – голос шелестит, не уверена, что Гектор разобрал хоть слово. Но он отвечает.

– Да, но не так. Горгона просто вызывает ничем не объяснимое чувство страха, практически животное. А этот бес заставляет пережить воочию то, чего боишься больше всего. С ним можно справиться даже без зелий. Если сумеешь одолеть страх.

– Ридикулус, – пытаюсь улыбнуться, но выходит криво.

– Типа того.

Молча перевариваю все случившееся и услышанное. Мы успеваем дойти до дома, и даже войти внутрь. Лишь когда Гектор опускает меня на кровать, произношу:

– Мы должны убить Велиала. Пусть рискованно, но давайте попробуем, пожалуйста. Не хочу, чтобы мама ему досталась. И Источник тоже.

– Значит, попробуем, – соглашается Гектор.

Глава 20. Обратный отсчет

Время резко ускоряется.

Только теперь я понимаю, что впереди – самая настоящая битва, в которой будет лишь один победитель. Где-то глубоко постоянно зудит мысль, что я могу погибнуть, или Гера может погибнуть, или Гектор, или все мы, включая маму. К концу следующего дня это ощущение становится таким привычным, что почти перестаю обращать на него