Янтарная гавань - Виолетта Орлова

угощали свежими устрицами из Гераклиона, наливали соленый зеленый чай с козьим молоком и курдючным салом. Словом, тут кипела жизнь, но совсем иная, более изысканная и роскошная, хоть и пронизанная армутским духом.

В Южный край часто заглядывали полидексяне, и даже самые богатые, капризные и подозрительные армуты не могли им в этом отказать, ведь полидексяне по праву являлись хозяевами здешних мест. Степным жителям не нужен был пропуск или какое-то особое разрешение, чтобы проникнуть на территорию богачей. С другой стороны, бедные армуты, например, так же могли случайно или из любопытства забрести в Южный дол, однако долго они тут не задерживались.

Иногда можно было заметить следующую ситуацию: к какому-нибудь праздно шатающемуся человеку в ветхом платке подходил суровый охранник с внушительным армутским кинжалом за поясом. Обычно короткого разговора было достаточно, чтобы бедняк со всех ног бежал в противоположную от владений богачей сторону.

Сегодня, впрочем, был такой день, когда охрана работала спустя рукава. По традиции у полидексян отмечался особый праздник, который именовался Днем Песка. Степные жители повсюду сооружали скульптуры людей и животных из этого материала, на улицах организовывались гуляния и ярмарки, на местных базарах продавали традиционные сладости под названием «Муравейник». Это была большая горка обычного песочного теста на жестяном подносе, в которую вмешивался сахар и сгущенка. Сверху горку посыпали крупными сушеными муравьями, что добавляло блюду толику колорита. Армуты страстно любили этот праздник, как, впрочем, и любые другие, так как во время ярмарок торговцы могли неплохо подзаработать. Богачи благодушно впускали в этот день на свою территорию всех желающих, ибо им тоже хотелось продать как можно больше товаров. На армутских улицах, по примеру Полидексы, возводили фигуры из песка и продавали традиционные сладости, чтобы заманить к себе побольше людей.

У Ролли сегодня безостановочно принимали гостей, которые сменялись один за другим, подобно находящим на берег волнам. Господин Карм, надо отметить, страстно любил находиться в обществе новых людей, непременно образованных и в каком-то смысле передовых, так как он сам себя причислял именно к таковым. Мужчина обожал слушать философов из Полидексы; каждому он крепко пожимал руку, после чего, впрочем, тут же с остервенением протирал свои ладони армутским спиртом, чтобы, чего доброго, не подхватить от местных демагогов какую-нибудь заразу.

С момента последнего разговора с Артуром Карм разительно изменился: из худощавого бледного юноши, вечно недовольного, мнительного и тщедушного, он превратился в толстого, властного и ленивого господина, потерявшего форму, заплывшего жиром, совершенно обрюзгшего и до боли напоминавшего своего отца. Теперь это была словно воскресшая копия господина Ролли-старшего, только более моложавого. Лишние движения по-прежнему вызывали в нем тоску, перемена погоды ужасно пугала его тонкую натуру, но более всего его страшили коварные болезни, которые прятались за каждым углом. Карма совершенно не интересовала мануфактура. Его утомляла торговля, как и вообще любой вид более-менее серьезной деятельности.

Праздники, однако, он любил, так как на них можно было посмотреть на других людей, помечтать, послушать новые передовые идеи, поддержать сторонников чего-то абсурдного, дикого и неприличного и, наоборот, воспротивиться чему-то полезному и необходимому для жителей Мира чудес. Карм тратил деньги, заработанные отцом, с невероятной скоростью, однако, по его расчетам, ему вполне должно было хватить на всю жизнь.

Сейчас мужчина вальяжно сидел на красном бархатном топчане в своем огромном хабите и доброжелательно кивал вновь прибывшим гостям. Среди них было много незнакомых людей, но именно этот факт более всего привлекал хозяина. Он даже выразил удивительное желание, чтобы разрешали заходить всем с улицы, в том числе и беднякам. С показной жалостью слушать нищих, до дурноты пичкать их сладостями и разделять их чаяния, чтобы потом в конце вечера с побоями прогнать вон было одним из самых увлекательных занятий для господина Ролли-младшего.

Впрочем, у него имелся один советник, который еще не потерял бдительности до такой степени, как его хозяин. Этого человека звали господин Апаш, он строго следил за порядком и людьми, в несметном количестве прибывающими в шатер. Если гость казался ему слишком уж подозрительным, он делал знак головой, и тогда несколько здоровенных слуг-армутов окружали неприятную личность и тут же выпроваживали посетителя на улицу.

Артур подъехал к Южной части Мира чудес тогда, когда на улицах еще было пустынно, а гуляния не начались. Юноша оставил коня в специальном загоне и стал прогуливаться, впрочем, благоразумно не переходя границу между обычным Миром чудес и владениями богачей, которая, хоть и была незрима, но тем не менее весьма ощущалась. В одной из лавочек Артур предусмотрительно приобрел себе накидку из козлиной шкуры с капюшоном, которая считалась традиционной деталью одежды полидексян. Накинув ее на плечи поверх плаща, он стал менее выделяться среди местных жителей. По крайней мере, не сразу можно было разглядеть в нем чужеземца, а издалека он вообще сливался с общей массой сновавших туда-сюда гуляк. В небольшой харчевне «Жар пустыни», где Кирим обещался его ждать, юноша заказал себе настоящий армутский шоколад с черной крошкой из какао-бобов, чтобы как-то скоротать время.

Местное заведение отличалось тем, что гости размещались не внутри, а снаружи, имея возможность наблюдать за проходившими мимо людьми. На улице было свежо, но не настолько, чтобы предпочесть сидеть внутри. Воздух казался каким-то тяжелым, серым, и даже создавалось ощущение, что он и вправду имеет немалый вес и давит на головы ничего не подозревающим жителям. Повсюду чувствовались тревожность и беспокойство, словно сами силы природы подозревали, что сегодня должно произойти что-то из ряда вон выходящее. Впрочем, то могли быть излишне болезненные впечатления Артура, который сейчас находился не в самом благоприятном состоянии духа.

Правильно ли он сделал, что ушел из гостеприимного хабита Кирима, оставив друзей ради того, чтобы предупредить тех, с кем его совершенно ничего не связывало, кроме скверных воспоминаний? Артур сердцем чувствовал, что это его решение нельзя оценить, лишь исходя из его правильности или логичности. Наверное, и Кирим в какой-то степени прав. Однако благородный юноша так же понимал, что для его натуры неприемлема позиция невмешательства. Остаться в стороне и не предупредить этих людей об опасности в его понимании и было настоящей трусостью и недостойным поведением.

Юноша с заметной тоской смотрел на расположенный вдалеке роскошный хабит семейки Ролли; он сразу узнал его среди других, ибо на высоких стенах этой, на первый взгляд, неприступной крепости висели огромные полотна с изображением гордого орла, безжалостно пожиравшего змею. Вокруг хабита неторопливо прохаживался человек; было видно, что он следит за порядком и за проходящими мимо людьми. Артур вспомнил, как впервые попал в лапы к