Роботы Апокалипсиса - Дэниел Уилсон

Маркус встревоженно поворачивается к Доун:

— Машина пытается нас перехитрить. Если мы дадим ей антенну, она позовет на помощь. Нас обнаружат.

Доун кивает:

— Матильда, мы не можем рисковать…

Увидев мое лицо, она умолкает на полуслове.

Я знаю — где-то у меня за спиной бесшумно поднимается автодок. Бесчисленные иглы и скальпели в раскачивающихся руках угрожающе поблескивают. Нолану нужна помощь, и если они не хотят ему помочь, я их заставлю.

Нахмурившись и сжав зубы, я смотрю на собравшихся передо мной людей.

— Нолан нуждается во мне.

Маркус и Доун снова переглядываются.

— Матильда, золотко, откуда ты знаешь, что это не ловушка? — спрашивает Доун. — Я знаю, ты хочешь помочь Нолану, но ведь и нам ты не хочешь повредить.

Я обдумываю ее слова.

— Автодок умнее «иглозуба», — говорю я. — Автодок умеет разговаривать, но он не настолько умен. Он просит то, что ему нужно, только и всего. Это как сообщение об ошибке.

— Но ведь там, на улицах, думающий Роб…

— Ладно, Матильда, — говорит Доун, коснувшись плеча Маркуса.

Он прекращает спорить, осматривается и, увидев что-то, широкими шагами пересекает комнату. Затем хватает проволоку, свисающую с потолка, и, потянув ее в разные стороны, отцепляет от куска металла, на который она была намотана. Маркус протягивает проволоку мне, осторожно следя за раскачивающимися руками автодока.

— Кабель идет наверх, в здание над нами. Он длинный, металлический и идет высоко — идеальная антенна. Но будь осторожна.

Я едва слышу его. Как только антенна касается моей ладони, голову захлестывает волна информации — потоки цифр, букв и изображений. Сначала я ничего не могу разобрать. В воздухе передо мной пляшут цветные спирали.

Затем я чувствую некий… разум. Какое-то чужеродное существо просеивает информацию, ищет меня. Зовет меня. Матильда?

Автодок начинает непрерывно бормотать. Начинаю сканирование. Один, два, три, четыре. Отправляю запрос. Доступ к базе данных получен. Загрузка данных началась. Орто-, гастро, уро-, гине-, нейро…

Информации слишком много, и она поступает слишком быстро. У меня кружится голова, и я уже не понимаю, что говорит автодок. Существо снова зовет меня — на этот раз оно уже ближе. Я вспоминаю холодный взгляд куклы в ту ночь, в спальне, и то, как то неживое существо шептало мое имя во тьме.

Цветные потоки кружат, словно ураган.

«Остановись», — думаю я. Ничего не происходит. Я не могу дышать. Цвета слишком яркие, и я тону в них, не могу думать. «Остановись!» — кричу я мысленно. Кто-то снова зовет меня, на этот раз еще громче, и я уже не знаю, где мои руки и сколько их. Что я такое? Собрав все силы, я кричу:

— ОСТАНОВИСЬ!

И бросаю антенну, словно змею. Цвета тускнеют; образы и символы падают на пол, забиваются в углы комнаты, словно сухие листья. Яркие цвета бледнеют, превращаясь в тусклый белый кафель.

Я делаю вдох. Затем еще два. Руки автодока приходят в движение.

Крошечные моторы гудят: автодок берется за дело. Он включает фонарик, светит на спину Нолана. Вращающаяся губка опускается и протирает кожу. Игла шприца почти незаметно делает укол. Конечности автодока двигаются быстро и точно, время от времени ненадолго замирая, словно куры, клюющие зерно в детском зоопарке.

Во внезапно наступившей тишине я слышу что-то еще, кроме звука моторчиков. Я слышу голос.

«…прощения за то, что я сделал. Меня зовут Шпион. Сейчас я уничтожу башню „Бритиш телеком“ и сниму блокаду систем связи. После этого спутники должны заработать, но сколько они будут действовать, я не знаю. Если вы слышите меня, значит, линии связи еще открыты. Спутниковая связь есть. Воспользуйтесь ею, пока можете. Проклятые роботы… А-а, нет. О боже, прошу тебя. Больше я не выдержу. Извините… Свободен, приятель».

Примерно через десять секунд обрывочное сообщение повторяется. Я едва разбираю слова. Человек, похоже, очень молодой и напуганный, но при этом он гордится собой. Где бы он ни был, надеюсь, что у него все хорошо.

Наконец я встаю, чувствуя, что за спиной автодок оперирует Нолана. Люди продолжают за мной наблюдать. Я их почти не замечала. Общение с машинами отнимает столько сил. Людей я почти не вижу. В мире машин так легко заблудиться.

— Доун?

— Да, радость моя?

— Там какой-то человек, его зовут Шпион. Он говорит, что снял блокаду, что спутники связи работают.

Люди удивленно смотрят друг на друга, тихо ликуют. Кто-то обнимается. Улыбаясь, Доун кладет руки мне на плечи.

— Это замечательно, Матильда. Значит, робы не уничтожили спутники связи, а просто перекрыли к ним доступ. Значит, мы сможем общаться с другими людьми.

— А-а-а.

— Матильда, это очень важно. Что еще ты услышала? Какое сообщение самое важное?

Я прижимаю ладони к щекам и сосредотачиваюсь. Слушаю очень напряженно. И когда мне удается преодолеть барьер повторяющегося сообщения, я понимаю, что могу двинуться дальше по сети.

Там столько сообщений! Кто-то грустит, кто-то сбит с толку, кто-то болтает чепуху, кого-то обрывают на полуслове. Но одно сообщение застревает в моей голове — особое сообщение из трех знакомых слов:

«Закон о защите от роботов».

В тот день Матильда проявила только часть своих способностей. За последующие месяцы, проведенные в нью-йоркском подполье, под защитой Доун и Маркуса, она научилась пользоваться своим даром.

Сообщение, которое она услышала благодаря самопожертвованию Шпиона и Артрада, сыграло важную роль в создании Североамериканской армии. Матильда Перес услышала призыв к оружию Пола Блантона и узнала, где находится величайший враг человечества.

Кормак Уоллес, ВИ: АСЛ, 217