Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Загудел открывающийся шлюз. Гедимин покосился на «дверь» в соседний отсек — Вепуат был там, подбадривал «заключённых» в карантине, Айзек не бросил бы без присмотра реактор… «Гварза,» — сармат отвернулся от шлюза и сделал вид, что никого не замечает. «Прикопается или нет?»

Вошедший сармат остановился рядом с литейной станцией, сдвинул кожух и с тяжёлым вздохом вернул его на место. Установка работала — возгоняла чёрнопесочную руду; Гедимин с утра загрузил все тигли и надеялся, если ему не помешают, хотя бы запасы руды успеть переработать. Гварза, ещё раз тяжело вздохнув, отвернулся от станции и подошёл к столу, на котором лежали разобранные приводы. Тронув пальцем новую оплётку на билах, он еле слышно хмыкнул.

— Чинишь бытовую технику? Похвально. Жёлтый гзеш толстым слоем? Красный был бы лучше.

— Красный нельзя облучать, — отозвался Гедимин, глядя только на соединяемые детали. «Всё-таки прикопался. Вот никогда не угадаешь, к чему.»

— А… действительно, — согласился Гварза, и ремонтник удивлённо мигнул. — При регулярной замене жёлтый тоже сгодится. Ну, раз ты снизошёл до быта…

Гедимин отложил детали и развернулся к нему.

— Чего тебе?

— Я командир, если кто забыл, — ровным голосом напомнил Кенен Гварза. — Я даю поручения. А должен бы — приказы. У экипажа «Элидгена» до сих пор нет личных фляжек. И большие проблемы с посудой. Пищеблок разливает Би-плазму в керамические плошки, по четыре на едока, и бьёт их по десятку в неделю. Есть идеи, из чего сделать нормальную посуду?

Гедимин мигнул. В соседнем отсеке настала тишина; полсекунды спустя из-за переборки выглянул Вепуат.

— Рэссена? Красный гзеш? — с ходу выпалил он. Гедимин, сбитый с мысли, недовольно хмыкнул.

— Для лучевой стерилизации непригодно. Может, лёгкий гзеш…

— Пищеблок собирается стерилизовать кипячением, — перебил его Гварза. — Контейнер из мягкого эластомера… Одноразовый — возможно. Но не стерилизуемый.

Гедимин пожал плечами.

— Чёрное стекло. Тяжелее, но высокая прочность. И со стерилизацией никаких проблем… А в чём они их кипятят?

— Пока — в скогнийском котле, — ответил Гварза. — В три захода. Нужен подходящий кейековый котёл. Термоизолированный. Возможно, из камня.

— Тогда — будет стационарным, — предупредил Гедимин, мысленно высчитывая толщину трёхслойных стенок. «Вот как раз для Текк’тов интересное задание. Чтоб не скучали. Надо сделать макет…»

— Пусть так, — не стал спорить Гварза. В дверях зашевелился Вепуат.

— Гедимин! Миски из чёрного стекла — удобные. А вот фляжки будут непрозрачными. Ничего нельзя с этим сделать?

Гедимин покосился на карман с контейнером. «А много он видел прозрачных? И что, по звуку непонятно, что внутри?»

— Могу сделать прозрачную полосу по стенке, — предложил он. — Даже с мерной разметкой.

Гварза одобрительно хмыкнул.

— Действуй. Пятьдесят фляжек, пятьдесят мисок. Чёрного песка достаточно? — он покосился на литейную станцию и едва заметно поморщился. — Ну ладно… Что с печами в вашем ангаре? Сегодня работать никто не придёт, можешь занять рудой их все.

Гедимин соединил последние детали и поднялся на ноги.

— Ладно. Вот фильтры поменяю…

…Осколки кейека, рассыпанные в печи, всё-таки прогрели воздух — когда Гедимин убирал руку из газоотвода, фильтр уже не пытался к ней примёрзнуть. Сармат открыл все заслонки, добавил ещё горсть кейека в каждый горн и снова забрался по плечи в газоотводы. «Повезло, что „жидкая молния“ — негорючая… Ага, есть. Теперь сюда…»

Горка чёрнопесочной руды растаяла быстрее, чем Гедимин загрузил печи. Он и так насыпал понемногу, чтобы ускорить процесс, но одна печь так и осталась пустой. Через несколько минут раздалось характерное шипение возгоняемого минерала, и сармат наглухо закрыл все заслонки и покосился на термометр. «Плюс восемь. Сойдёт. Лючок можно открыть…»

В наушниках засвистел сквозняк. На пару минут воздух остыл, но тут же начал нагреваться — потоки наконец распределились правильно. Гедимин подставил руку тёплому ветру и довольно хмыкнул. «Цех работает. Жаль, эти печи холодны для чёрного песка. Поручили бы работу аборигенам… А много у нас уже филков. Когда успели накопиться?..»

— Работаешь? — в ангар, впустив холодный воздух, заглянул Вепуат. — Мда-а… Умеет Гварза дать задание. Он там взвесил весь твой чёрный песок. Выходит, этого даже не хватит…

— Естественно, — отозвался Гедимин. — Я один не могу добыть сырьё для целой базы. Я двести раз уже об этом говорил. На одни эти бутылки нужно тридцать килограммов. В один заход набирается хорошо, если двести граммов сырья. Вот и считай.

Вепуат сочувственно хмыкнул.

— Тебе помощь нужна? Загрузить руду, там…

— Мне нужна руда, — Гедимин вспомнил о горке отобранных обломков на дне долины, потом — о четырёх рабочих днях, потерянных из-за местного климата, о намертво смёрзшемся гравии на холме и так и не испытанном металлосборнике… Воспоминания пришлось оборвать силой — настроение от них стремительно портилось. Вепуат следил за сарматом с нарастающей тревогой, то порываясь что-то сказать, то замолкая.

— Руда? — переспросил он. — Слушай, я бы пособирал, я её знаю…

Гедимин раздражённо фыркнул.

— Гравий промёрз насквозь. Зря руки обдерёшь. В долине было руды на несколько загрузок. Если бы её собрать и принести сюда…

Вепуат развёл руками.

— Пока нельзя, сам знаешь. Там эти… аморфные организмы.

Гедимин, задумчиво щурясь, провёл когтем по стене. Следа не осталось, но сармат и не собирался портить каменную обшивку.

— Есть мысль.

…Сердечник для катушки сармат выломал на ходу из смёрзшегося гравия. Снаружи потеплело до минус тридцати и даже посветлело — настолько, что Гедимин мог различать под слоем инея тёмные и светлые камешки. По ту сторону защитного поля было ещё светлее — там уже и фонарь был не нужен. Сармат выбрался наружу, чуть потеснив купол от края обрыва, и посмотрел вниз.

Рассчитал он точно — горка руды, запасённой в последний рабочий день, лежала прямо перед ним на дне «ободранной» долины. Сверху, пару