Фантастика 2024-2 - Елена Владимировна Петрова

дальше… ноги, мои ноги, уносите эту глупую голову куда подальше! Вот, спрашивается, зачем я вообще туда полез? Чего хотел высмотреть? И, кстати, как бы узнать, выжил ли тот продавец? Если выжил, может совсем плохое приключиться, наверняка же он меня запомнил. Или нет? Все же со спины подошел…. И, как назло, расстояние между нами было совсем небольшое, шарик мой мог не успеть достаточной скорости набрать.

Из кустов возле флигеля я выскочил прямо на трех женщин возраста так этак за сорок, сделал вид, что штаны поправляю, они сразу же с видимым на лицах осуждением к какому-то своему разговору вернулись. Ну, да, фу таким быть, зато в их глазах я сразу занял вполне привычную для них нишу писуна подзаборного, обыкновенного, с гарантией перестав быть хоть сколько-то подозрительным.

В составе людского ручейка очень быстрым шагом дотопал до трамвайной остановки. Трамвай пришел, переполненным просто донельзя, в дверные проемы, еще не обзаведшиеся дверьми, свисали чьи-то задницы, трое мужиков висели на «колбасе» заднего прицепа, возможно, даже не с целью сэкономить, просто, не смогли втиснуться в вагон, а ехать им, так или иначе, все же было нужно. К счастью, на нашей остановке выходило довольно много народу, я втиснулся в проход между скамейками и протянул свой гривенник за проезд кондуктору. Блин, вроде десять копеек не ахти, какие деньги, но был бы мой путь всего на две остановки короче, и участок поездки считался бы не удлиненным, а обычным, и платить пришлось бы, соответственно, не гривенник, а всего лишь семь копеек. Но это еще что, почти весь 1921 год проезд в трамваях Москвы вообще был совершенно бесплатным, да и нынче, с окончанием смены у кондукторов, по вечерам, люди катаются тоже совершенно без денег.

Внезапно поймал себя на мысли, что готов думать о чем угодно, только не о том, что произошло совсем недавно в магической лавке прямо на моих глазах. Интересно, меня пытались догнать по горячим следам, или в побоище, разгоревшемся в помещении после моего ухода, просто не осталось целых победителей? По крайней мере, орали там знатно. Не-ет! Больше я туда не ходок! Вот только, где же мне брать в таком случае материалы, которые почти наверняка потребуются во время учебы?

Интерлюдия.

Черноглазый, носатый мужчина в полувоенном кителе, с копной вьющихся темных волос на голове, быстрой, решительной походкой прошел в помещение.

— Здравствуй, Коба, я прибыл, чтобы лично сгладить возникшее между нами недопонимание.

— Нэдопонимание? Это ты, Григорий, так называэшь срыв опэрации, который поставил под удар всэ наши совмэстные планы? — Вообще-то русский язык этот представитель народов Кавказа знал в совершенстве, но иногда, при сильном волнении, гортанный акцент родного наречия все же давал о себе знать.

— Да какой удар? — Вошедший пренебрежительно махнул рукой, не спрашивая согласия хозяина кабинета, отодвинул стул и уселся на него лицом к собеседнику. — Перевербованный тобой водитель смог окончательно обезвредить нашего объекта, дело представлено, как ограбление, в котором случайно пострадал человек Льва. Кстати, ограбление действительно имело место быть. Украден древний артефакт, согласно легендам, позволяющий призвать и привязать к себе какую-то хтоническую хрень. Все! Теперь все следователи носом роют, пытаясь отыскать сбежавших злоумышленников.

— Вот-вот, имэнно роют! — Коба в очень характерном жесте незажженной трубкой, которую он все время разговора вертел в руках. — А йэсли нароют? Сбежавший навэрняка видел очэнь много лишнэго! И мы нэ имеем всэй полноты власти над ГПУ и московской милицией.

— А вот это, я тебе скажу, очень даже вряд ли. — Григорий Зиновьев улыбнулся с видом очень осведомленного человека. — Нападавший применил очень характерные каменный шарик, изготовленные при помощи магии земли. Признаюсь, это уже не первый подобный случай, когда грабитель использует подобные изделия.

— Интэрэсно. — Коротко отозвался хозяин кабинета, пристально разглядывая свою трубку.

— Не так давно в Гатчине был ограблен и убит мой личный помощник. Его персональный телохранитель, боевой маг, лишь на пару единиц не дотягивающий до звания мастера боевой магии, так же был убит. И, что характерно, оба они были убиты точно такими же шарами.

— Я так понимаю, что расследование нэ дало никаких результатов? — Гортанный акцент в голосе стал значительно менее заметным, хитрый грузин, Характеристики и Навыки которого были так тщательно скрыты, что соратники по делу революции до сих пор не знали даже его Класса, похоже немного успокаивался.

— Именно так. Пришел, убил, забрал то, за чем его послали, и скрылся в неизвестном направлении. А магический след оказался затерт антимагом. Сам понимаешь, что ни о каком грабителе-одиночке тут не может идти и речи.

— Трэтья сила? Как думаешь, Григорий, кто это может быть?

— Тогда уж четвертая… или пятая…. Только едва ли не одномоментно с этим нападением случилось еще одно: группа неизвестных сумела влезть в Приоратский дворец и, похоже, вынести оттуда что-то важное. И наши люди тоже не смогли встать на след из-за действия антимага.

— А у тэбя, товарищ Зиновьев, нэ закрадываются мысли, что кто-то нэизвестный пытается стравить нас с нашим соратником. — Сталин понюхал свою трубку, после чего принялся, не торопясь, набивать ее душистым табаком, извлеченным им из ящика стола.

— До сегодняшнего нашего разговора такой мысли не было. Но знаешь, Коба, я тебе так скажу,… и без этого неизвестного пятого мы все равно рано или поздно уперлись бы в проблему, что со Львом Революции, так или иначе, но что-то пришлось бы решать. Слишком быстро он усиливается. А его непримиримые взгляды по некоторым вопросам нам с тобой хорошо известны. Думаю, ни мне, ни тебе, одинаково не хочется стать хворостом, который наш с тобой соратник подкинет в костер мировой революции.

— Да, это было бы очэнь… прискорбно. — Хозяин кабинета усмехнулся, отчего его исказившееся лицо на секунду приняло очень хищные очертания. Ну, или это так показалось Григорию Зиновьеву, у которого от промелькнувшего видения даже волосы на затылке зашевелились.

— Ты все же держи это дело под контролем, Коба. — Произнес представитель семитского народа, пытаясь заглушить неприятное чувство.

— Постараюсь. Но ты же понимаешь, убит один из личных боевиков Троцкого, его шофер пропал, один из твоих самых сильных менталистов оказался едва ли не тонким слоем размазан по стенкам той лавки…. Где ты видишь здесь мой интерес? Троцкий сразу же сделает стойку, зачэм я лезу в это дело? То, что хозяин лавки был моим