Ничьи Земли - Таня Рысевич

— И парней?

— Парней ещё больше! — подтвердил Дон.

Впрочем, он уже понял, что Ависар шутит так, из вежливости. Она сидела, обняв колени и ковыряла какой-то палочкой землю. Её явно снедали какие-то серьёзные мысли.

— Что, Велен плохо целуется? — сделал последнюю попытку перевести разговор в несерьёзное русло Дон.

— Я пришла поговорить не об этом! — оборвала его целительница, но поняла, что это прозвучало двойственно. — То есть нет, хорошо, — она, наконец, смутилась. — Так, перестань сбивать меня с мысли! — Ависар села прямо и посмотрела на огородника очень решительно.

Дон почувствовал себя пациентом. Это связывало руки (и язык) надёжнее верёвки.

— Я пришла поговорить о… — Ависар замялась, её взгляд скользнул чуть выше.

Дон ни на миг не сомневался, о чём она пришла поговорить. И даже не стал делать вид, что не понял, вынуждая её произнести это вслух.

— Я понял, — вздохнул он, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Но сердце уже выбивало тревожную дробь. — Я тебя слушаю.

— Эээ, — Ависар, похоже, тоже приходилось с собой бороться, чтобы говорить, — это же… эээ, ну, повреждение ауры. Вроде того, что с ногой у Маирана. Да, серьёзнее и хуже, но просто… может, оно обратимо? Может, я могу попробовать как-то это исправить?

Дон не заметил, как вскочил на ноги. Однако в глазах тут же потемнело, и он осознал себя только привалившимся к стене. Хотелось бежать, но ноги так ослабли, что даже шагнуть было трудно. Да и дыхание было таким тяжёлым, будто он уже пробежал вокруг Ре-Дон-Гона. Воспоминания вновь захватили его, темнота вокруг сгустилась, и он уже ничего не видел. Да и спасительную стену уже едва мог нащупать. Руки будто онемели, хотя одна вроде бы сжимала рубашку на груди.

— Дон! — резкий голос и пара пощёчин вернули его к реальности.

— Пожалуйста… — слова вырвались как-то сами собой, — не надо…

— Да ты объясни толком! — Ависар схватила его за грудки и как следует встряхнула — и где только в этом изящном теле помещалось столько силы?

Ависар встряхнула его ещё раз и позволила осесть на землю. Дыхание постепенно успокаивалось. Из темноты выплыло обеспокоенное лицо Ависар. Она сложила его руки вместе и крепко взяла своими — неожиданно тёплыми.

— Дон, — позвала она, — ты меня слышишь?

— Да слышу я… — Дон и не попытался вырываться. Он был слишком занят тем, чтобы снова начать ощущать своё тело.

— Дон, ты помнишь, где ты, кто я, какой сегодня день? — посыпались дурацкие, но отчего-то не раздражающие вопросы.

— Да помню я… По крайней мере сейчас точно луда квилуса, за день не поручусь.

— Отлично, — Ависар немного улыбнулась, и снова стала предельно серьёзной. — Дон, я хоть раз сознательно пыталась тебе навредить?

Дон собрал мысли в кучку. Ависар могла раздражать, могла обижаться на него. Но ничего плохого вроде бы не делала.

— Насколько я могу вспомнить, нет, — осторожно ответил он.

— Как ты считаешь, у меня есть какие-либо мотивы вредить тебе сейчас?

— Да чёрт тебя знает! Ну разве что ты боишься, что я, такой неотразимый, отобью у тебя Велена.

— Вижу, ты в порядке, — Ависар окончательно расслабилась. — И теперь, когда мы убедились, что тебе ничего не угрожает, объясни, пожалуйста, толком, почему тебя так напугали мои слова.

Дон освободил руку и потёр лоб, ощутив успокаивающее прикосновение ткани. Затем с силой провёл по лицу, слишком уж хотелось убедиться, что и нос, и щёки, и борода — на месте.

— Просто… — Дон понял, что у него уже не осталось сил на переживания. — Просто я уже пробовал.

— Хм… Судя по твоей реакции, это был не лучший опыт в твоей жизни, да?

Дон медленно покачал головой. Вспоминать, что было потом, не хотелось. И что стало с целителем, который согласился тогда попробовать — тоже.

— Что ж… — медленно, будто вынося приговор, произнесла Ависар, — видимо, это они тоже предусмотрели…

Дон кивнул. Определённо авторы его “украшения” предусмотрели многое.

— Я видела книгу, в которой это описывалось, — призналась Ависар, вновь усаживаясь у стены. — Там были отличные иллюстрации, в смысле с практической точки зрения. Хотя нарисовать ауру очень тяжело. Так вот, это была редкая и ценная книга. Там было описание, но не было ни слова о том, каким образом это сделано… или каким образом это исправить. Откуда тогда они могли знать, если даже в такой книге не написано?

— Быть может, это врождённый талант, — ответил Дон, всеми силами пытаясь рассуждать только теоретически, — или… или… — горло сжалось.

— Что? — переспросила Ависар.

— Я знаю хороший способ научиться чему угодно, — сказал Дон. — Нужно очень много раз попробовать. Рано или поздно получится. Главное — знать, что это возможно.

Звёзды мерцали на тёмном небе. Их было несчётно много. Было так хорошо от того, что можно просто сидеть, а над тобой будут мерцать тысячи крохотных огоньков. А трава будет щекотать босые ноги. И шершавая деревянная стена будет подпирать спину. И ничего не будет происходить — ты просто будешь жить в этот момент, дышать и чувствовать.

— Ты заметил, — прервала момент покоя и созерцания Ависар, — что не все помнят?

— Да, — подтвердил Дон, снова не пытаясь уточнить, о чём она.

— Почему?

— Я этого не просил, но я рад, что так случилось, — признался Дон. — У меня никто не спрашивал, но я, конечно, догадываюсь, кто за этим стоит.

— Я не об этом, — перебила Ависар, — я-то почему помню?

— Э-э-э… — протянул Дон, — потому что ты знала это раньше, очевидно.

— Я бы не расстроилась, если бы я и о том случае забыла, — призналась Ависар.

— Ну, девочка моя, — усмехнулся Дон, — я не бог весть какой маг по части тьмы и света, но мне вполне очевидно, что свежие воспоминания — куда как более пластичная вещь, чем устоявшиеся.

— Не называй меня так, хорошо? — попросила Ависар. — Я всего-то на пару лет тебя младше.

— Ты хорошо сохранилась, — вздохнул Дон. — Боюсь, чем дальше — тем больше разница будет не в мою пользу.

— Ты меня ещё переживёшь, — пообещала Ависар, — а, может, и всех нас, кроме Искры, конечно.

— И Арна, — добавил Дон.

— И Арна, — согласилась Ависар и встала, явно собираясь уходить.

— Ависар! — окликнул Дон.

Ависар остановилась и обернулась через плечо. Возможно, будь Дон художником, он бы написал такой портрет — Ависар почти что в движении, да в лунном свете. Хотя, если бы Дон был художником, он бы определённо предпочитал обнажённую натуру.

— Да, я помню, — ответила Ависар на его невысказанную просьбу, — ты