Внешняя агрессия - Макс Алексеевич Глебов

— Отставить нытье, — на моем лице невольно появляется легкая усмешка. — Работаем.

Стараюсь действовать осторожно, и направляю в кристалл-резонатор совсем тонкий ручеек скрытой силы. Я не пытаюсь придать кристаллу какие-то определенные свойства, а просто проверяю, как он отреагирует на попытку накачки энергией тайкунов.

Жезл артефактора в моей правой руке начинает неприятно вибрировать, а в голове возникает привычная иллюзия взрывающихся бомб. Правда, сейчас болевые ощущения не столь остры, как обычно. Видимо, сказывается низкий объем задействованной силы. Постепенно увеличиваю поток, ожидая, что меня в очередной раз начнет впечатывать в виртуальную стену, однако ни твердой, ни даже упругой преграды не возникает. Я словно с разбегу влетаю в вязкую трясину и начинаю стремительно в нее погружаться.

Организм немедленно реагирует уходом в режим вихревого скачка. Меня захлестывает потоком силы, но я не понимаю, куда её нужно направить. Просто накачивать кристалл большим количеством энергии бессмысленно, да и опасно. Может ведь и рвануть при попытке включения сканера. Задача у меня другая — обеспечение стабильности его работы. А как её обеспечишь, если я даже толком не понимаю, что собой представляет эта стабильность?

Останавливаю эксперимент и возвращаю организм в обычное состояние. Шела и Ло вопросительно смотрят на меня, и я озвучиваю им возникшую проблему.

— Тапар прав, нужна привязка к какому-то событию и конкретный алгоритм работы скрытой силы при его наступлении. А иначе мы просто заложим в летающий разведчик бомбу, и даже не будем знать, в какой момент она сработает.

— Помнишь, как ты модифицировал бронебойные пули для Вала? — немного подумав, спрашивает Шела. — Мы тогда действовали в два этапа. Сначала ты просто накачивал пулю энергией, а потом, вторым заходом, уже придавал ей необходимые свойства.

— Была у меня такая мысль, но как нам это поможет сейчас? Даже если я накачаю силой кристалл, что с ней потом делать? Я ведь не понимаю, как она должна использоваться. В случае с пулей мне требовалось увеличить её бронепробиваемость. Что это такое мне было предельно понятно. А вот как выглядит стабильность работы кристалла-резонатора, я не расскажу даже под действием вашей хитрой химии для полевых допросов.

— Сергей, а почувствовать, как работает кристалл, вы можете? — задает совершенно неожиданный вопрос Кан.

— В смысле? — я не сразу понимаю, что инженер имеет в виду.

— Ну… Как бы это сформулировать? Вот когда вы воздействовали на диск-разведчик, чтобы подавить его активность, вы же что-то чувствовали? Как я понимаю, вам требовалось как можно достовернее представить себя этим летающим роботом. Настолько достоверно, что в какой-то момент вы начинали себя им ощущать. Может быть, такое можно проделать и с кристаллом?

— Не знаю, — слова Кана заставляют меня задуматься. Идея интересная, но в ней чего-то явно не хватает. — Хорошо, давайте представим, что у меня получится. Что дальше? Как это поможет мне понять, что необходимо для его стабильной работы? Ну, допустим, осознаю я себя куском камня…

— Это не камень, — поправляет меня Кан. — Кристалл почти на четверть собран из металлорганических соединений.

— Без разницы. Допустим, я себя им представил и даже что-то почувствовал. Что мне это даст? Просто лежа на столе, кристалл не окажется в ситуации, когда возникнет угроза потери этой мифической стабильности. У него сейчас всё хорошо. Его никто не трогает и не пытается внешним воздействием развалить ему кристаллическую решетку.

— Значит, нужно его включить, — пожимает плечами Шела, — а потом постепенно наращивать подачу энергии, пока не возникнет угроза разрушения кристалла. Вот тогда ты, возможно, и поймешь или почувствуешь, что такое потеря стабильности, и что следует делать, чтобы её предотвратить.

* * *

Пытаться осознать себя булыжником, пусть и не совсем обычным — занятие нетривиальное. Если летающего робота я ещё хоть как-то мог ассоциировать с неким квазиживым организмом, наделенным собственным, пусть и искусственным, разумом, то кристалл — это просто инертный предмет, что бы там про него не говорил Кан.

Почувствовать скрытые процессы, проходящие внутри кристалла-резонатора, получается с большим трудом и далеко не сразу. Мне приходится погрузиться в состояние вихревого скачка, а потом и прибегнуть к помощи Ло и Шелы, и только тогда я начинаю ощущать поток энергии, входящий с трех сторон в кристалл. Это грубая энергия, сильно отличающаяся от ставшей уже привычной мне скрытой силы. Она перебрасывает электроны и ядра атомов резонатора на более высокие энергетические уровни, и оттуда они вновь срываются в исходные состояния, излучая упорядоченные комбинации импульсов, взаимодействующих между собой по некой очень сложной схеме. Разобраться в ней я не в силах. Впрочем, мне это и не требуется.

Главное, что я отчетливо вижу разницу между упорядоченным вторичным излучением и паразитными импульсами, вносящими хаос в четкий алгоритм работы резонатора. Главный признак, по которому я их различаю — это способность взаимодействовать со скрытой силой. Энергия, входящая в кристалл, не имеет с ней ничего общего, но та её часть, которая преобразуется правильно работающими узлами кристаллической решетки, получает новые свойства. Она уже может вступать со скрытой силой в некое взаимодействие, пусть и очень слабое. Видимо, именно благодаря этому эффекту сканеры кибов и способны засекать работающие конструкты тайкунов. А вот паразитное излучение совершенно бесполезно рассеивается в пространстве. Нет, не так. Не просто бесполезно. Оно ещё и сильно мешает нормальной работе кристалла, частично поглощаясь узлами кристаллической решетки и приводя к её нестабильности. Да, той самой нестабильности, суть которой мне пытался объяснить Кан.

Кстати, инженер совершенно прав. Доля корректно работающих узлов решетки не превышает десятой части от их общего количества, и чем больше энергии прокачивается через кристалл, тем выше уровень паразитного излучения, и растет он почти на порядок быстрее, чем эффективность сканирования. Кан постепенно увеличивает мощность, и я очень четко отслеживаю эту закономерность.

Силы заканчиваются, и организм вываливается в обычный режим. Шела и Ло тоже изрядно вымотаны, так что я объявляю пятнадцатиминутный отдых.

— Ну как успехи? — устало спрашивает Ло.

— Есть прогресс, — вдаваться в подробности я сейчас не готов — организм хочет только закрыть глаза и отключиться. — Следующий подход начнем с этого же уровня энергии.

Вторая попытка позволяет мне продвинуться дальше. Кан выводит кристалл-резонатор на полную мощность и аккуратно начинает переводить его в форсированный режим. Программные ограничения он снял ещё до начала эксперимента, и теперь поток энергии, питающий резонатор, можно разгонять хоть до полного разрушения кристалла.

Первые