Королева - С. Массери

платье, и я прикусываю язык, чтобы не застонать, когда он касается моего соска. Одно легчайшее касание, и по моей груди пробегают мурашки, а потом я чувствую их отголоски даже в моей пустой киске.

Мне кажется, я схожу с ума, поэтому снова прикрываю рот уже своей ладонью, не доверяя своему пьяному разуму, который может заставить меня нарушить молчание, – и склоняю голову. Джейс ласкает мою грудь, тянет и выкручивает соски, отчего боль и удовольствие сливаются воедино, и неожиданно приказывает:

– Посмотри на нас.

Я поднимаю голову и встречаю его взгляд в зеркале. До этого я не обращала внимания на наше отражение, а теперь не могу перестать смотреть на то, как покачиваются его бедра и какие ощущения это вызывает глубоко внутри меня. Я вижу в глазах Джейса похоть, желание и любовь, а его губы дрожат, потому что он пытается не выказывать стонами свое удовольствие.

Джейс вздрагивает, все еще борясь со стоном, и входит в меня на всю длину. Отпустив мои ноющие соски, он упирается руками в стойку по обе стороны от меня и кончает, закрывая глаза. Когда его удовольствие утихает, Джейс остается внутри меня и, утыкаясь лбом в мою спину, тянется к моему клитору. Он играет на нем, будто на музыкальном инструменте, и в мгновение ока я распадаюсь на части от всепоглощающего наслаждения.

Когда он наконец отстраняется, я поправляю платье и смотрю на его лицо.

– Прости?

– За что? – удивленно спрашивает он.

– За то, что мы устроили все это на поминках Никс. – Я качаю головой, чувствуя, как во мне бушуют ужас и сожаление.

Черт, почему я не могу взять себя в руки хотя бы на несколько часов?

Он обнимает меня, и я удивлена тому, что мне это так необходимо. Я обхватываю его руками и крепко обнимаю в ответ, прижимаясь ухом к груди и слушая, как быстро и ровно бьется его сердце.

– Мне это было нужно, – признается он. – Немного легкомыслия, перебивающего горе, которое царит в этом доме.

– Хорошо, – отвечаю я, закрывая глаза.

– Подожди минутку, – говорит он. – Сегодня ты была чертовски сильной, Кора, и ничего страшного не будет в том, если ты отпустишь самоконтроль. Никто не будет тебя в этом винить. Она была твоим другом. – Разорвав наше объятие, Джейс приводит себя в порядок, а затем целует меня в лоб, и мои глаза тут же наполняются слезами.

На мгновение мне кажется, что он хочет подбодрить меня, но я отмахиваюсь от него, потому что он прав. Я должна себе позволить пройти через это. И чем быстрее я это сделаю, тем быстрее смогу принять.

Джейс отпирает дверь и выскальзывает наружу, оставляя меня наедине с собой. Выдыхая, я опускаюсь на колени.

Наконец я позволяю себе начать скучать по ней. У меня внутри будто что-то ломается и открываются шлюзы. Какое-то время я плачу, но затем привожу себя в порядок и, посмотрев на свое отражение, стираю следы потекшего макияжа под глазами.

Раньше я очень часто так же стояла перед зеркалом в ванной и плакала. Только те слезы были вызваны Паркером, когда он кричал на меня, бросался разными предметами или делал что-то похуже.

Но теперь его нет. И, возможно, он исчез навсегда. Я пытаюсь стряхнуть с себя дурное предчувствие и понимаю, что в доме находится еще один парень, которому я должна оргазм.

С таким же успехом я могу использовать его еще и для того, чтобы попытаться отвлечься.

Глава 32

Артемида

– Как дела? – спрашивает Джейс, но я лишь молча смотрю на него в ответ, находясь на грани опьянения.

Около двух часов назад я была пьяна в стельку, но брат заставил меня выпить воды и съесть несколько крекеров, и теперь могу разглядеть хитрое выражение на лице у Джейса. Если я чему-то и научилась за эти годы, так это не доверять ему, если он так на меня смотрит.

– У тебя все хорошо?

Тот же вопрос, только сформулированный немного по-другому. Будто формулировка изменит мои чувства, и я решу ответить.

Сейчас я чувствую себя абсолютно никчемной. Во мне пылают горе и вина. Эти эмоции, словно светлячки в стеклянной банке, которую кто-то трясет снова и снова, пока, черт возьми, они не зажгутся и не начнут биться в агонии.

Хочу, чтобы кто-нибудь дал мне успокоительное и я могла заснуть без сновидения. Я не хочу видеть Никс во всем, я хочу, чтобы моя лучшая подруга была жива, но, очевидно, мои желания не сбудутся.

– Ты все еще ночуешь в своей квартире в «Луке и стрелах»? – спрашивает Джейс, меняя тему.

Этим он вызывает у меня еще бо́льшие подозрения, но, по крайней мере, он не пытается выяснить, как я справляюсь с ситуацией, хотя на этот вопрос я уже могу ответить.

– Иногда я ночую здесь, – признаюсь я. – Просто чтобы помочь Витории с…

Святым.

Хотя я начинаю думать, что бесполезна и в этом. Потому что он совершенно недосягаем.

– Еще я продала свой дом и купила квартиру в центре города, где сейчас и живу.

– Когда ты успела? – спрашивает Джейс, прищурившись.

– Недавно, – уклоняюсь я от ответа.

Потому что я продала свой дом через два дня после смерти Никс. Она так часто ночевала у меня, что теперь я не могу спать спокойно, не погружаясь в кошмары. Я не помню большинство своих плохих снов, но чаще всего просыпалась от приступа панической атаки, не имея возможности заснуть вновь. Еще хуже то, что когда я просыпалась, то не могла понять, закончился ли мой кошмар или он продолжается наяву.

В общем, я не собиралась возвращаться в этот дом и наняла грузчиков, чтобы они собрали все мое барахло и отвезли его в камеру хранения, где я отсортировала вещи, которые хотела сохранить.

Мне нравится купленная мной квартира. Там я не одинока – стоит открыть окна, и до меня тут же доносится городской шум, сирены и голоса людей. К счастью, со всех сторон меня окружают соседи, но правда в том, что я купила эту квартиру почти год назад и она просто пустовала, потому что я боялась перемен.

Теперь это кажется смешным. Судьба буквально сказала мне: «К черту твой страх, Артемида. Лови перемены».

Я выпрямляюсь и смотрю Джейсу в лицо.

Антонио и Витория уже удалились в свою комнату, их дети, которые приехали на поминки Никс, остановились у друзей, а Кора исчезла в гараже с