Дом - Оксана Геннадьевна Бутузова

дался намного сложнее. На неровной поверхности в комьях и рытвинах колеса начали буксовать, машина сделалась неуправляемой. Но все-таки, несмотря ни на что, мы продвигались. И скоро выехали на другую дорогу — не в пример нашей ровную, как плита, припечатанную серым панцирем асфальта.

— Я так и знал, что существует другая дорога, — Саша крутанул руль и в подтверждение догадки ударил по нему кулаком.

— Тише ты! Все знали, — осадил его Веня.

— Дорога — это только начало, — я толкалась между мужчинами и вертела головой, стараясь выхватить из проплывающих мимо картин самое интересное.

Мимо и навстречу мчатся автомобили. Десятки автомобилей, и все, как один, лучше нашего. Они выруливают с боковых дорог и несутся вперед — красные, белые, черные, серебристые и сдержанно синие. Они скользят бесшумно, только наш драндулет предательски дребезжит и плюется серыми клубами дыма, а все равно будто застыл на месте. Лишь сторожа терпеливо тащатся с нами на одной скорости. Пока эта скорость меня устраивает. Я успеваю разглядеть дома по обеим сторонам дороги. Всё сплошь особняки и коттеджи за высокими, невероятно высокими заборами. Ни одного бедного, даже скромного жилища не попадается. Никто не сидит на земле с вытянутыми ногами.

Вообще никого не видно на обочине. Живые изгороди из подстриженных кустов и деревьев — единственные ее обитатели.

В одной из усадеб распахнуты ворота, из которых выезжает белый лимузин. Поравнявшись с ним, мы дружно поворачиваем головы… Пестрота, зелень, дивные ароматы. И это, как сказал Саша, только гараж. Вот эталон настоящей и полной жизни! Кажется, я готова уже никогда не съезжать с этой дороги. Но дома закончились, и мы въехали в аллею высоченных пирамидальных тополей. Они стояли плотной стеной, словно несли почетный караул, как наша недремлющая охрана. А потом впереди показалась еще одна стена, из желтого кирпича, с огромными железными воротами. Проводники остановились на обширной площадке перед ними, забитой ржавыми и раздолбанными автомобилями вроде нашего. Мы подползли следом.

— Все, дальше пешком, — сказали они через опущенное ветровое стекло, и не думая выходить. — С такими машинами в город нельзя.

— Город? Еще один? — воскликнули мы.

— Не еще, а это и есть город, — снисходительно объяснили нам. — А тот… базар, да и только. Скоро его ликвидируют. Когда наши края перестанут принимать новых людей, а оставшиеся поднимутся на должные уровни, необходимость в нем отпадет сама собой.

— А где же все будут закупаться?

— Здесь.

— Но это слишком далеко, — мы уже покинули свое авто и разминали конечности.

— Совершенно верно. Сюда можно добраться только на машине. На вашей — за два часа, на другой быстрее. В общем, сами всё узнаете.

Стекло поползло было вверх, но остановилось на полпути.

— Да, совсем забыли. Ваш индекс с сегодняшнего дня поднимается на десять пунктов и составляет 000182, — они развернулись, с ходу набрали скорость и растворились в потоке таких же стремительных машин.

Какое там 000182! Войдя в ворота, мы попали в настоящую сказку. В одну из тех, что я слышала по радио. Но это была материализовавшаяся история, которой можно любоваться, бродить в ней, забираясь в самые укромные уголки, останавливаться, возвращаться и снова проходить мимо. Как душе угодно. Здесь столько всего! Столько домов: одно- и двух-, даже трехэтажных. Есть тротуары, по которым прохаживаются люди, и мостовые, где хозяйничают машины. И те и другие движутся цивилизованно, как и положено городским. Все кругом выстроено очень точно и правильно, подобно захватывающим сюжетам. И самое удивительное — на каждой улице, в каждом доме живут люди, о существовании которых мы даже не подозревали. Они выходят нам навстречу, естественно, никто не здоровается, и мы расступаемся перед ними. Именно они и есть город, его главные действующие лица, в общем, устроители всей этой сказки, в которую мы попали.

В этой сказке все вокруг чрезвычайно точно и ярко подписано: «Галантерейная лавка», «Радиостанция», «Баня», «Столовая», «Обувная фабрика».

«Почта», — читаю над входом в низкое пепельно-желтое здание с большим ящиком на дверях. По инерции я шагаю туда.

— Подожди, давай все обойдем, — ловят на ходу ребята.

Первый восторг постепенно проходит, и я начинаю чувствовать себя неловко. Здесь все выше нас. По коэффициентам, по одежде и положению. Опять мы оказались нищими, как в пору собирания первых досок. Даже Венины брюки превратились здесь в лохмотья, а наши чудные полосатые свитера выглядят смешно и дико на фоне однотонных курток и плащей местных жителей. Прижимаемся к стенам домов, но нас все равно толкают, потому что передвигаемся мы медленно, поскольку остались без поводырей. Ходим, ослепленные местным изобилием или, наоборот, наконец прозревшие, цепляемся глазами за любую мелочь — за совершенно новые, никем не ношенные, не пользованные, не стертые вещи. Они разнесены по отдельным магазинам: одежда, салон стройматериалов, посуда, часы, продовольствие и прочее. Есть рынок, но никто не трясет там по рядам воняющим плесенью барахлом. Прилавки исключительно для даров с приусадебных участков.

— Огурцы, смотрите, — тычу я пальцем в зеленые колотушки, — по рублю за килограмм. А у нас на грядках бесплатно.

— У нас еще и семян-то нет, — напоминает Саша. — А здесь уже спелые.

Похоже, мы прошли весь город насквозь и уперлись в еще одни ворота в той же кирпичной стене, только более высокие и представительные. Сюда въезжают только дорогие машины. А нас моментально остановили. В лохмотьях и пешком не положено, сказали стражники в темно-зеленой униформе, светящиеся от обилия бляшек и пуговиц. Даже индекса не спросили. Мы переглянулись. Куда теперь? Обратно?

— Мы забыли про деньги! — Веня выудил из кармана три рубля.

— Это последние, — предупредил Саша.

— Плевать! Когда еще сюда выберемся?

Мы нашли недорогое уличное кафе, взяли по стакану вишневого сока и устроились за пластмассовым столиком. Кафе находилось на пересечении двух улиц. Справа на углу возвышался двухэтажный дом с магазином электрических приборов на первом этаже. По диагонали стрелой вонзался в перекресток приземистый и длинный жилой дом, а слева загораживал панораму еще один — двухэтажный с загадочной вывеской «Продукты на ваш вкус». Мы цедили сквозь зубы сок, чтобы получалось подольше. Хотели насладиться городским пейзажем вдоволь, чтобы было о чем вспоминать потом в нашей трущобе.

Я представила, что в городе, кроме того, что находится перед нами, больше ничего нет. За всеми углами пустырь, а мы в центре цивилизации, на вершине ее уровней, сидим, опершись о подлокотники, и вкушаем переработанную вишню. И еще я подумала: что, если бы в мире ничего не было, кроме дома, в котором я живу?..

— Пора! — Саша сглотнул. — А то еще привыкнем.

И