Братство. ДМБ 1996 - Никита Киров

конечно, некогда просто. Меня ещё Шустрый тогда ударил, охреневший он, инвалида бить полез. Вот и думаю, что приду к Самовару, а меня выгонят ещё, и деньги в спину кинут.

— Не сочиняй.

— Да я в натуре, Старый, всё бы сделал, чтобы так не было. Но не выйдет уже, в прошлом это. А вообще, отвечаю, никаких показаний не будет. Вот, давайте, я дам бабки Самовару, — он достал пачку, — а вы меня…

От разговора, как он юлил, мне захотелось вымыться, будто куда-то наступил.

Не был он одним из нас, и не мог быть. Мы все были разными, у нас характеры не совпадали, каждый отличался. Кто-то был храбрым, кто-то не очень. Кто-то смелый и сильный, кто-то хитрил.

Но всё же мы были там близки, а этот — никогда и ни с кем. И эти его потуги оправдаться и подкупить не вызывали ничего, кроме презрения.

И тем не менее, я своего добился.

Он не будет сдаваться, но и отстреливаться не выйдет — он уже вышел из дома, и отреагировать не успеет, только бежать. Потому что стоять на месте и палить без укрытия — страшно, убить могут. Побежит, как зверь. Но если что — доберусь до него одним рывком.

— Чё, договорились? — с надеждой спросил Вадик.

— Деньги покажи, — потребовал я.

— Ща. У меня тут…

Митяев отреагировал мгновенно, на автомате. Васька Моржов воевал, но то ли забыл, то ли не придал значения, что Вадик тоже участвовал в боях.

Вот и почуяв движение справа, Вадик выронил то, что держал, и рванул в сторону. Бодро, несмотря на хромоту. На ходу доставал оружие, но пока не вытаскивал: зацепился мушкой, видать.

— Стой! — рявкнул Моржов, пытаясь его преследовать.

Но Вадик, уже напуганный перспективами ареста, уматывал подальше.

— Стой! Стрелять буду! — крикнул Семёнов. — Милиция!

Но выстрелить он не смог, Вадик легко ушёл с линии огня. У меня же пушки нет, да и мне геройствовать не надо, я здесь для другого: проследить, что всё пойдёт как надо.

Вадик перескочил через забор, несмотря на лишний вес и больную ногу, как мешок упал с той стороны и тут же вскочил. Бежал не так быстро, но зигзагами, чтобы в него было сложно попасть. Перспективы ареста давали ему сил, но в то же время он понимал, что не выйдет остановиться и стрелять, сразу повяжут или хуже — застрелят. Он же не знает, сколько здесь ментов.

А быстро он бежит, прям как на том поле, когда он убегал, толкнув Самовара. Воспоминания об этом были такими реалистичными, что я чувствовал росу от травы, на которой тогда лежал, до звука выстрела из винтовки Царевича и запаха сгоревшего пороха.

Бах!

Вадик упал. Семёнов и Моржов разом сматерились, как по команде, и побежали туда.

Готов.

Соратником я его не считал и не жалел. И из-за Самовара, которому сломали жизнь, и из-за прочего. Ещё мог сильно навредить. Угроза для всей команды.

Пока они осматривали тело, я практично вошёл во двор и подобрал то, что он уронил. Вот хитрый гад, кричал про баксы, а показывал рубли, стотысячные купюры. Но они лишними не будут.

Толстенькая пачка перекочевала ко мне в карман, а я сделал вид, что не при делах. А куда их? Честные менты заберут купюры, как вещдок, ну а менее честное начальство позаимствует всё себе. В первый раз, что ли. А нам эти деньги нужнее.

— Ты чё творишь, Пешкин? — где-то поблизости кричал Семёнов. — Мы его почти взяли!

— Он в меня целился! — оправдывался молодой голос.

Может, и правда целился. Но даже если бы они взяли Вадика, в СИЗО бы с ним разобрались сегодня. Но тот, кто отдал приказ продажному менту, решил не рисковать, боясь, что Вадика и правда могут перевезти в другой изолятор.

Так что приказали ручному менту валить при попытке к бегству или ещё по какой-нибудь причине. Неважно. Жалеть никто не будет. И никого он уже не выдаст, чтобы спасти себя.

Но сработали куда оперативнее, чем я думал. Я же рассчитывал, что если его не прибьют при аресте, то замочат ночью в изоляторе. Но завалил свой купленный сотрудник и закрыл вопрос. Сам. Вернее, будут думать, что сам.

— Отвечаю, в меня целился! — кричал Пешкин, держа в руке ПМ.

Судя по тому, что стрелял он ему в спину, на правду это не походило. Семёнов вздохнул и посмотрел на лежащий неподалёку ТТ.

Заметив, что я это вижу, он посмотрел на меня. Я кивнул Моржову, мол, не моё дело, и они принялись говорить между собой.

— Слушай, надо будет свидетелем побыть, — сказал Моржов, подходя ко мне через какое-то время. — Что он убегал с оружием и собирался стрелять. А то замучают проверками. Дело не в Пешкине…

— А чтобы вас не подтянули. Ну, ты же меня выручил. Конечно. Говори, как нужно, так и расскажу.

— Это хорошо, что свидетель со стороны есть. Главное — не говори, что мы согласились тебя подключить для переговоров. Пешкин тоже молчать будет. Теперь уже никуда не денется. Конкретно он влип.

— Возьмёшь в оборот? — я усмехнулся. — Раз уже выяснил его тайну?

— Посмотрим с Трудычем, — Моржов хмыкнул. — Они же меня к себе в отделение зовут, там некомплект. И будет полезно знать, куда проникли бандиты. И что через них можно передать. Кстати, Андрюха, там во дворе не видел…

— Никаких долларов там нет, вот это точно скажу. Но раз уж возились все вместе, — я полез в карман. — Будет честно.

— Ты чё? — возмутился он. — Это же…

— Вот вы — менты честные, но это не значит, что вы должны быть наивными дурачками. Дяди Стёпы остались в прошлом, где зарплату платили каждый месяц. Или решил изымать?

— Нет, — Моржов помотал головой. — Самовару отдай, пусть там мать ему купит чего-нибудь, каталку там получше, или ещё что-нибудь.

— А мы вам двоим стол накроем, идёт? За всю помощь.

— Вот это дело, — он оживился. — И всё же — ты какую-то свою игру разыграл, точно? Будто так и хотел. Ты же таким хитрым не был раньше, Андрюха.

— Повзрослел рано. Зато вопросов к тебе не будет, что нам помогал, всё официально. И самосуда никакого не было, и