"Фантастика 2025-170". Компиляция. Книги 1-30 - Анатолий Анатольевич Логинов

– Да, сэр, – ответил Форбс, отходя от что-то продолжающего объяснять уже почти не слушающим его женщинам Макса.

– Они сжигают хижины…

– Да, сэр. Это делается по моему приказанию. Мы сжигаем все строения, в которых есть бункеры. Они классифицируются как сооружения, имеющие военный характер.

Том презрительно посмотрел на офицера.

– Бункерами вы называете эти жалкие укрытия, слепленные из глины? Оригинально… Но вы сжигаете и их одежду, их продовольствие, их рис. Как же они будут жить?

Форбс нахмурился.

– Их должны переселить в другое место, сэр. Всех жителей деревни. Приказ генерала…

– Понятно. Продолжайте, – процедил сквозь зубы Том и дал знак охране двигаться за ним.

– Пойдем, досмотрим все до конца со стороны, – пояснил он Сэму, едва они отошли подальше от Форбса.

Двигаясь неторопливо, в постоянной готовности к обстрелу, вышли к месту высадки. И уже оттуда молча смотрели, как гонят женщин, детей и стариков куда-то в сторону джунглей, подальше от поселка, как разгораются хижины. Как несколько солдат, поймав где-то еще одного местного, по виду обычного крестьянина, бьют и допрашивают его на фоне горящих строений. Как после десяти минут «экстренного полевого потрошения» один из солдат по знаку вьетнамского офицера стреляет ему в затылок.

Наконец экзекуция закончилась, и к ним подтянулась большая часть вьетнамцев вместе с советником и переводчиком.

– Ну и как насчет партизан, Боб? – спокойно, словно ничего не произошло, спросил Томпсон.

– Один скрылся, двое убиты, сэр, – доложил Форбс.

– А оружие?

– О, они обычно выбрасывают его и маскируются под крестьян, сэр, – капитан криво усмехнулся. – У них специальная инструкция на этот счет. Затем они надевают соломенную шляпу, берут мотыгу и сразу же превращаются в крестьян. Такова война, которую мы здесь ведем, – он еще раз усмехнулся. – Впрочем, мы захватили армейский карабин…

– Понятно, – усмехнулся в ответ Томпсон и посмотрел на небо. – Вот и наши летуны…

Вертолетчики, словно гордясь выучкой, приземлились практически на те же места, что и при высадке.

– Прошу вас, сэр, – улыбнулся, выглядывая из кабины, Килгор, при этом усиленно вдыхая воздух, так что ноздри шевелились, словно пятачок у свиньи.

– Что-то почуяли, капитан? – спросил Сэм.

– Нет, капитан. Просто люблю это запах. Хотя с запахом напалма ему, конечно, не сравниться. Вот летали мы недавно на одно задание… А там, представляете, местные летуны накрыли напалмом целую роту Вьет-Миня. Бомбили несколько часов. Прилетаем туда с утра… А там чисто выжженный участок и… ничего. Только запах напалма. Я еще подумал, что это – запах победы. Так что очень люблю запах напалма по утрам, – засмеялся вертолетчик.

– Когда-нибудь эта война закончится, – заметил, забираясь в кабину, Том.

– Так точно, сэр! – воскликнул капитан. – Все сели? Взлетаем…

И вертолет подскочил вверх в ярко-синие небо, которое не портили даже чуть заметные полупрозрачные клубы дыма, поднимающиеся вверх от горящих хижин.

Том смотрел в лицо сидящего напротив десантника невидящим взглядом и думал, что всё только начинается…

Мы попали в сей мир, как в силок воробей.

Мы полны беспокойства, надежд и скорбей.

В эту круглую клетку, где нету дверей,

Мы попали с тобой не по воле своей.

(О. Хайам, «Рубаи»)

Конец первой книги

Москва – Чебоксары – Москва, 2013–2017 гг.

Анатолий Логинов

Мир

Несколько слов от автора

Война сняла с себя латы,

Мир надевает их на себя.

Мы знаем, что учиняет война,

Кто знает, на что способен мир?

Н. Романецкий

«Geronimo! — Джеронимо!»

- клич американских парашютистов

во время прыжка

Продолжение приключений попаданца в Америку. Война окончена и наступил мир. Жесткий, пестрый, веселый и одновременно холодный и постоянно стоящий на грани ядерной войны мир пятидесятых и шестидесятых годов прошлого века. Мир, в котором автор этой книги родился и жил, и о котором вспоминает с ностальгией.

Книга посвящена тому трудному и прекрасному времени, когда мужчины еще были мужчинами, женщины — женщинами, а сверхдержавы — сверхдержавами. Памяти той великой страны, в которой я родился, и ее достойного (во многом и именно только в то время) соперника.

Мыслю, следовательно существую

Cogito ergo sum[1]

Только судьбы народов решаем не мы —

И большою войной этот мир поделен.

С. Никифорова «Флибустьеры»

Звонок прозвучал неожиданно и резко, словно крик неизвестного встревоженного животного. Тишина, до того царившая в доме и прерываемая только постукиванием напольных и настенных часов, да дыханием человека в спальной, с испугом попряталась по углам. Телефон же звонил без передышки, словно на том конце провода заранее знали, что Том спит, и хотели во чтобы-то ни стало разбудить его.

Том, вырванный из сна этим звуком, поворочался некоторое время с боку на бок, как бы стремясь уснуть снова, вопреки разбудившему его шуму. Затем резко встал с кровати. Не одеваясь, сделал несколько махов руками и ногами, явно изображающих зарядку. Выругался на русском, потом добавил, судя по интонации, несколько столь же энергичных слов по-немецки. Но, несмотря на все его действия, телефон продолжал надрываться. Тогда он со вздохом взял трубку и сказал голосом, в котором чувствовалось нескрываемое раздражение.

— Алло. Алло, Томпсон у телефона. — Несколько мгновений помолчал, слушая ответ невидимого собеседника, и снова недовольно бросил в трубку. — Я в отставке, ВЫ не забыли, — выделив слово «вы» голосом. — Черт побери, меня из-за этого вопроса попросили выйти в отставку. Я это сделал, а теперь вы снова просите вернуться, потому что, видите ли, у вас проблемы. Но у меня-то никаких проблем нет. И не надо…, - он резко прервал разговор и невольно вытянулся по стойке «смирно». Что выглядело довольно-таки комично, учитывая ситуацию и его вид в свободных трусах, которые в другой стране часто называли «семейными»

— Приветствую, босс, — тон Тома вдруг сильно изменился. — Понял, понял. Да. Ладно, только ради вас. Вылететь в Вашингтон…, - он посмотрел на настенные часы. — Попробую, босс. Не ранее чем завтра поутру. Хорошо. До встречи.

Он опустил трубку на телефон, еще раз коротко выругался, причем сразу на трех языках и начал одеваться. Это заняло у него очень мало времени, так как вся одежда лежала и висела в образцовом армейском порядке рядом с кроватью. Одевшись, Том вышел в небольшой коридор и тут же свернул на кухню, где сразу