Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

Шестеро моряков бросились в море, другие бредили в жару и кромсали себя ножами. Один, как говорят, вырезал собственный глаз и съел его. Кучка измученных выживших в конце концов пришла к выводу, что сокровище в трюме проклято, они выкинули весь нефрит в море и сумели кое-как привести корабль в порт на юго-востоке Спениуса. Эта трагическая история быстро разошлась, и за далекой землей с легендарными сокровищами, обладающими загадочной дьявольской силой, закрепилась дурная слава «про́клятой красоты».

Через семьсот пятьдесят лет после путешествия Гобретта шотарский генерал Дамусаро прославился тем, что не согласился с решением государственного Военного комитета оккупировать Кекон, аргументируя это тем, что «проклятый остров как красивая женщина с колючей проволокой в вагине – искушает, но поиметь нельзя». Возможно, в наказание за столь вульгарное возражение его отправили командовать гарнизоном оккупированного Жанлуна во время Мировой войны. Люди Горы шепнули его имя, и, несмотря на все тщательные меры предосторожности, он попал в засаду и был убит средь бела дня молодой Зеленой костью по имени Нау Суэнцзен.

Глава 54. Тело не солжет

Сон Томаро вышел из душа, мурлыча мелодию, и прошел в гостиную своего двухэтажного дома в богатом районе Зеленое Поле. Он вздрогнул, увидев сидящего на диване высокого немолодого человека. Поначалу Сон не понял, кто это, хотя его взгляд тут же упал на нефрит в кожаных браслетах на запястьях незнакомца.

– Канцлер Сон, простите за такой неожиданный визит, – произнес гость, и тогда Сон узнал в нем Нау Суэна, Штыря Горных, и понял, что, вне зависимости от айшо, существует значительная вероятность, что через пять минут Сон будет уже мертв.

За многие десятилетия занятий бизнесом и политикой бывший канцлер Королевского совета не раз попадал в переделки и потому сумел сохранить хладнокровие и собранность.

– Нау-цзен, боюсь, вы застали меня в неподходящий момент. Я был бы рад встретиться с вами и поговорить в другое время, когда я… буду выглядеть не так нескромно. – Он извиняющимся жестом указал на то, что почти обнажен. Помимо полотенца на поясе, на нем не было больше ничего. – Если вы подождете, я бы предпочел одеться.

– Разумеется, – сказал Нау. – Не торопитесь.

Сон ретировался в спальню, где натянул штаны и рубашку. Мозг бешено работал. Как канцлеру ему полагался телохранитель, но теперь он снова превратился в обычного члена Королевского совета предпенсионного возраста и счел, что в охране нет необходимости. В доме имелась система безопасности, и если включить тревогу, в охранной фирме сработает сигнализация, тогда оттуда пришлют… Кого? Нескольких охранников, которые прибудут слишком поздно и не сумеют справиться с превосходящим противником вроде Зеленой кости уровня Нау Суэна. Нет, придется уболтать гостя, чтобы тот оставил его в живых, как Сон уже не единожды делал. Сон пригладил мокрые волосы, чтобы они закрывали лысину на макушке, надел тапочки и вернулся в гостиную. Он улыбнулся Штырю Горных – вежливо, но без радости, как обычно улыбаются политики – и сел напротив.

– Вы пришли меня запугивать?

– Не совсем, – ответил Нау. – Вы уважаемый политик высшего эшелона, который честно служил стране много лет. Со стороны Горного клана было бы невежливо вам угрожать. Простите за внезапное появление, мне нужно было поговорить с вами наедине.

Сон расслабился, но совсем чуть-чуть.

– И чем в таком случае я могу быть полезен Штырю Горных?

Нау откинулся в кресле и забарабанил пальцами по подлокотнику. Он был крепким человеком и выглядел моложе, чем предполагали припорошенные сединой волосы, а проницательные глаза как будто моргали реже, чем у нормальных людей.

– Мой Колосс беспокоится о судьбе Акта о беженцах из Оортоко, – сказал Нау. – Предлагаемый закон вызвал пылкие споры, его мусолят в комитетах уже больше года. Теперь закон наконец-то поставят на голосование, но, похоже, Королевский совет разделился по этому вопросу практически пополам, и в следующем месяце в Зале Мудрости ваш голос, канцлер, может оказаться решающим, когда дойдет до голосования. Вы поддержите закон?

– Обе стороны высказали сильные аргументы, – ответил Сон, тщательно подбирая слова.

Некоторые аргументы постоянно валились на него в виде звонков посла Мендоффа. Война в Оортоко зашла в тупик, эспенцы предвидели, что им придется еще долго воевать без очевидного преимущества, и как никогда озаботились тем, чтобы их союзники в регионе не допустили возможного проникновения югутанцев.

– В конце концов я взвешу все аргументы и буду голосовать по совести, в интересах страны.

– А если я скажу, что Горный клан добивается того, чтобы антииммигрантская истерия не изменила добросердечный характер нашей страны? Мы хотим, чтобы члены Королевского совета предоставили нашим братьям и сестрам кеконского происхождения из Оортоко убежище от жаждущих власти империалистических хищников, как они того заслуживают. Это повлияет на ваше решение?

– Нау-цзен, я готов прислушаться ко всем разумным аргументам, – сказал Сон.

– А если я скажу, что мы готовы щедро вознаградить вас за голосование в пользу этого закона?

– Я работаю в Королевском совете не ради личной выгоды, Нау-цзен, – с негодованием произнес Сон. – Но определенно готов обсудить с вами и Айт-цзен ваши опасения.

Нау опустил подбородок и оглядел Сона со спокойным пониманием.

– Я и не ожидал, что это будет иметь для вас значение, ведь вы уже встречались с Коул Шаэлинсан и обещали ей воспользоваться своим преимущественным положением для отклонения законопроекта в Королевском совете, чтобы Равнинные могли и дальше получать преференции от эспенцев. Это так? Вы до мозга костей остаетесь человеком Равнинных.

Сон покрылся испариной.

– Вы здесь, потому что считаете именно так, верно, Нау-цзен? Голосование уже скоро, как вы сами сказали. Вы можете склонить к своей точке зрения многих членов Совета. – Теперь Сон решил пойти ва-банк, придав интонациям нотку пренебрежения. – А если Горный клан считает, будто добьется своих политических целей, откровенно нарушив айшо убийством, то зачем нацеливаться на человека вроде меня, который у всех на виду, чье убийство будет тщательно расследовано?

– Потому что, – сказал Нау, подавшись вперед, – вы самый главный политический союзник Равнинных. Очень немногие члены Совета обладают хоть толикой вашего влияния, канцлер Сон. И ни у кого нет того же, что и у вас, – блокады левого желудочка сердца, из-за которой доктора держат вас под постоянным присмотром, боясь сердечного приступа. Подозреваю, об этом мало кто знает, вы стараетесь держать это в секрете, что вполне естественно, но тело не солжет, как умеет разум.

Нау встал. Канцлер Сон качнулся, развернулся и бросился бежать. Но убежал он недалеко. Нау