Сага о Головастике. Уроки инопланетного мастерства - Александр Нерей

— Это каюта Головастика. Вызываю Образ. Прошу демонстрацию фильма ужасов и его комментарии, — завёл свой вредный моторчик и глубоко вздохнул, покорившись неизвестности и неизбежности.

Телевизор зазеленел, а через секунду ЭВМ приступила к расспросам.

— Вам только бегство продемонстрировать? Или всё, начиная с момента, когда они что-то для себя поняли и собрались уйти? С переводом я помогу, а вот с изображением Главного Отшельника не очень. Только контур его обведу, и всё. Договорились? Что решили? — наговорила с три короба компьютерная тётенька, но я от волнения ничегошеньки не понял.

— Начнём с конца. Мне по времени понятно будет? Ну, когда именно они смылись? В тот же день, прервав свою сказку? Или ночью, когда вы мне об оборотнях рассказали? — начал вспоминать тот перегруженный эмоциями день, когда и сказка-загадка прозвучала, и откровения Образа, и сон со странной запиской из будущего о невозможности возвращения.

— Всё произошло до нашей с вами беседы. Во время моего тестирования файлов с русским языком, дополненным после анализа записей. Вы пришли уже некоторое время спустя. По большому счёту, моя беседа стала возможной только потому, что никакого влияния со стороны не было, поэтому я рассказала максимально возможное о мире Тичарити, о Главном Отшельнике, о Дарующих.

Воспроизвести вам всё, что случилось в тот день?

— Будьте любезны, — буркнул я и, на всякий случай, отгородился от телевизора подушкой.

Салат переключился, но никакого конца света не произошло. На экране появились три окошка с коридорами, комнатами, мутным облачком, точь-в-точь, как на Куоме, и я не сразу разобрался, что к чему.

Оказывается, Барбария оставалась в своей каюте и разговаривала с Пещерычем оттуда, а он носился по всему астероиду, как теннисный мячик. Вероятно, пытался успокоиться, но даже его стремительные проникновения сквозь пол и стены ему не помогали.

Неожиданно, зазвучало что-то невнятное, а моя помощница сразу же начала переводить на дополненный русский.

— Сейчас Барбария спрашивает о звёздочке-искре, которую они рассматривали при повторном анализе записей с вашими ответами.

«Как такое могло произойти? Тебя же там никогда не было». Спросила она.

«Понятия не имею». Ответил он.

«Некуда нам податься. Некуда! Его родной мир отыскать может только он». Это снова Барбария.

«Я смогу. Отправляйся в гнездо». Ответил дух.

«Один должен всё сделать». Добавил он же.

«Больше не свидимся? А если не найдёшь, что делать будешь? Обратной дороги без меня не отыщешь». Заявила Барбария.

«Найду. Ты же ещё в нашем спектакле главную роль сыграешь. Наделишь его допуском, если ещё не забыла. Потом сам сыщу тебя в гнезде. Там первый перекрёсток, там и свидимся. А сейчас мне пора. Времени очень мало остаётся. Миров с такими признаками не так много, но отыскать их непросто. Дай слово, что продолжишь его обучение. Обмануть его несложно, а значит, можно!» Высказался дух и, как видите, исчез с астероида.

Далее, в тот же час и сама Барбария… Смотрите. Сейчас она выйдет из комнаты… Сейчас в лифт. А вот и её настоящее природное обличие.

Я сначала во все глаза таращился на метавшегося по астероиду облачного Пещерыча, потом на его Барбарию, которая ковыляла-ковыляла старушкой из каюты, а в лифте обернулась в копию моей знакомой Жучки и выбежала из кабины Фортепьяна, прицелившись прямиком в ракушечную стену.

— Вот это кино, я понимаю! — изумился я от короткометражки на неведомом языке. — Это настоящее обличие Природ? Жучки?.. Боженьки-боженьки. А кого же тогда такая природа Димке подарила? «Нуждающийся в магии». Так, что ли, получается? А их кобельки все такие же волшебные или только… Как их назвать? Только самки?

— Вижу, уже сталкивались с чем-то подобным? А с чего вы взяли, что видели дикую Природу? — усомнилась ЭВМ.

— Да с того, что она жила на нашем адресаторе. Шмыгала в пещеру, как к себе домой. И никакими пропусками не заморачивалась. Кобелька своего одному сироте всучила. Вот, собака, так собака. Что же теперь этот кобель с мальцом сделает?.. Спасать нужно Димку. Впору самому головой в стену кидаться, — расстроился я, потому что стал виновником собачьего происшествия со своим крестником.

— Возможно, ничего не случится. Почему вы огорчились? Он так же, как и все щенки, будет любить своего хозяина. Служить верой и правдой. А если его обучить, такого сможет вытворить! Лишь бы в добрые руки попал. У кого её щенок? У ребёнка? — то ли успокаивала меня ЭВМ, то ли, наоборот, издевалась, я не разобрался, а перед глазами так и встали двенадцать хныкавших Димок и засеменили в сторону улицы Туапсинской, вытирая чумазыми кулачками детские слёзы.

— У ребёнка. У шестилетки, — выдохнул я сквозь наваждения и плохие предчувствия. — Надеюсь, время у меня будет. Вернусь первого октября и сразу же к нему. Сразу же. А что, собственно, с этим кобельком делать? В чужие руки не отдашь. Его собака-мамка сама что-то почуяла и решила отдать сиротке, а значит, ничего не попишешь. Как их обучают? Дрессируют? Так мальца самого ещё дрессировать и дрессировать. Он и без этого перещеголял меня своими выдумками. А если и кобель у него волшебным окажется… Беда всей грозди. Точно беда. Не только дирижаблями все миры заполонит. Ой, боженька-боженька. Ну, и натворил дел, — запричитал я, как старый дед, представив будущие беды Кристалии и Ливадии в ярчайших красках и в щенячьих подробностях.

— Дрессура простая. От старшего к младшему. От уже наученного кобелька к щенку. Основная задача – отыскать уже дрессированного человеческого помощника. Уже наученного хорошему и доброму. Самому тоже, конечно, можно, но очень хлопотно и долго. В памяти ваших Электронных Машин такие сведения имеются, а ваш допуск позволит вам взглянуть на них. На этом вечер просмотра закончен? Можно откланяться? — спросила Образ, оценив мои кроватные метания, как наступившую невменяемость.

— Да… Нет-нет. Конечно, нет! — опомнился я. — Мне теперь предыдущий день покажите. Когда они поняли, что я не такой, каким должен быть.

— Демонстрирую запись, начиная с ваших споров об ответе на загадку. Там звучит русская речь, а если будут встречаться скрытые диалоги, поясню их тоже, — пообещала Образ, и на экране замелькали кадры с Барбарией, облачным Пещерычем и мною, сидевшим в каюте на штатном диване.

«Все моря… Почти все моря», — начал я доказывать свою правоту, насчёт ответа на вопрос, а Пещерыч окутал своей