Господарь Смоленский - Сим Симович

— То есть в Смоленске?

— В Смоленске. Здесь есть сильная дружина, крепкие стены, надёжные союзники. И главное — здесь есть князь, который может противостоять орде.

Василько Романович, брат Данила Галицкого, встал со своего места:

— Допустим, мы согласимся признать тебя великим князем. А что получим взамен?

— Защиту от внешних врагов, справедливый суд, развитие торговли, — ответил я. — И главное — единство вместо раздробленности.

— А что с местными княжениями? — поинтересовался черниговский посол. — Они сохранятся?

— Сохранятся, но как части единого государства. Местные князья останутся правителями своих земель, но подчинятся общей политике.

— Это же вассалитет, — заметил новгородский посадник. — А Новгород всегда был вольным городом.

— Новгород сохранит особый статус, — пообещал я. — Внутреннее самоуправление, торговые привилегии, право выбора князя. Но внешняя политика и оборона — под общим руководством.

Споры продолжались три дня. Каждый участник съезда хотел выторговать для себя максимальные выгоды. Но постепенно становилось ясно — альтернативы моему предложению нет.

На четвёртый день Мстислав Удатный встал и произнёс ключевые слова:

— Князь Виктор! Ты показал силу в бою с ордой, мудрость в заключении мира, справедливость в управлении Смоленском. Я, Мстислав Мстиславич, князь Торопецкий, признаю тебя великим князем всея Руси!

— И я признаю! — поддержал Василько Романович.

— И я! — крикнул черниговский посол.

Один за другим поднимались участники съезда, признавая моё старшинство. К концу дня за меня высказались все, кроме владимирских представителей.

— А что скажут Константин и Юрий Всеволодовичи? — спросил я посланца из Владимира.

— Мои князья... размышляют, — уклончиво ответил тот. — Им нужно время для принятия решения.

— Время у них есть, — согласился я. — Но не бесконечное. Либо они присоединяются к общему делу, либо остаются в стороне.

— А если останутся в стороне?

— Тогда они сами отвечают за свою судьбу.

Церемония возведения на великое княжение состоялась в Борисоглебском соборе. Митрополит Игнатий, несмотря на своё недоверие к магии, согласился провести обряд.

— Виктор Ростиславич, — торжественно произнёс он, — принимаешь ли ты на себя бремя великого княжения? Обязуешься ли защищать русские земли, хранить православную веру, судить по правде?

— Принимаю и обязуюсь, — ответил я, стоя на коленях перед алтарём.

— Тогда во имя Отца и Сына и Святого Духа нарекаю тебя Виктором Первым, великим князем всея Руси!

На мою голову возложили великокняжескую шапку — тяжёлый головной убор, украшенный драгоценными камнями и соболиными мехами. В руки дали скипетр и державу — символы верховной власти.

— Да здравствует великий князь! — крикнул Мстислав Удатный.

— Да здравствует! — подхватили остальные.

Зазвонили колокола, заиграли трубы, запели хоры. Смоленск праздновал рождение нового великого княжения.

Но главная работа только начиналась. После церемонии я собрал узкий совет из самых влиятельных участников съезда.

— Итак, господа, — сказал я, — формально я великий князь. Но фактически нужно ещё многое сделать. Создать единую администрацию, организовать общую оборону, наладить взаимодействие между землями.