Ментальная кухня 4 - Максим Злобин

— Пап, она опять лижется! — крикнул Володя с заднего сиденья.

— Нравишься ты ей.

— Ну па-а-ап! Ну скажи ей!

— Так, хватит там култыхаться! Приехали!

Я тормознул арендованную машину на стоянке рядом с десятком таких же. Почему арендованную? Да потому что, блин. Не улыбалось мне полтора дня гнать за рулём до Златоуста. Тем более по такой погоде. Зима же, блин. Снег этот противный и небо затянуто на несколько месяцев вперёд.

— Выходим-выходим.

Катя вылезла из машины, Тыкрва с Володей тоже выпрыгнули и вместе мы… пошли.

— Здарова, — по пути я только и успевал пожимать руки. — Здарова.

Кажется, за все эти годы это первая такая сходка. Чтобы вот прямо ВСЕ вместе собрались. Ну… повод, всё-таки.

— Пап, — подёргал меня за рукав сын. — А ты меня в его честь назвал, да? — и указал на надгробный камень.

«Владимир Агафонович Ярышкин», годы жизни и фотография сенсея со времён наших приключений на катере, где он ещё не лысый. Ржёт чего-то. Весёлый такой.

— Да, Володь, — ответил я. — В его честь.

— А он кто?

— А он мой друг хороший, — ответил я. — Возможно даже лучший.

Ну а дальше… дальше что? Началось унылое, под стать погоде, действо. Прощальные слова, три горсточки земли, сопли, слёзы. Даже у Величества глаза на мокром месте стали, хотя вот он-то с Агафонычем постольку-поскольку был знаком.

Да-а-а-а…

Талантливый ты мужик, всё-таки, Владимир Агафонович. Это ж надо умудриться пригнать в Златоуст самого Императора и целую гроздь тайников? Стася из Палермо прилетела, да и вообще. Сколько же тут народищу сейчас собралось? Ладно…

— Пойдёмте, — сказал я. — Пора ехать.

Ожидаемо, что за организацию поминок отвечал именно я. Мы ведь в Златоусте ещё пять лет назад «Каннеллони» открыли, так что это было несложно; дело одного звонка. Разве что пришлось закрыть заведение на день и выгнать персонал на работу ни свет ни заря.

И так же ожидаемо, что к нашему приезду всё заведение уже оцепили тайники. Не просто поминки, всё-таки, а ещё и визит Величества. Хорошо хоть не шмонали, поскольку заведение моё. Ну… что ещё сказать? Зашли, сели, выпили. Всяких слов наговорили. Есть толком не ел никто — кусок в горло не лез; не то настроение. Итого час, должно быть, посидели, ещё даже не рассвело толком.

— Ещё раз приношу мои соболезнования, Вась, — Николай Николаевич подошёл и лично пожал мне руку. — Но мне уже пора выдвигаться к аэропорту.

— Понимаю, — слабо улыбнулся я. — Государственные дела не ждут.

Император не ответил. Лишь похлопал меня по плечу, и вместе со свитой двинулся на выход. А следом за ним все гвардейцы и все тайники. Ну… почти все. Только Захар Палыч задержался. Взял себе по случаю несколько дней отгула, чтобы с нами побыть.

С нами.

Мы.

И вот Мы сидим. Катя с Володей, Мишаня с семьёй, Гио с Ритой, Санюшка, Захар, Солнцев, Стася. И Тырква. Всё скребётся и скребётся в дверь подсобки, скребётся и скребётся.

— Уберите со стола, пожалуйста, — попросил я официантку.

— Всё убрать?

— Да-да, всё это убрать. И меню принесите, пожалуйста, мы будем заказывать.

— Напитки сразу?

— Да. Пару бутылочек шампанского, если вас не затруднит. Для водки как-то рановато и… Тырква! — крикнул я на рассол-терьершу, и та тут же обернулась, мило и по-собачьи наклонив голову. — Хорош там шебуршать! И слышь, ты! Мистификатор херов! Выходи уже давай!

Тут же дверь в подсобку открылась и в проёме показалась лысая бошка.

— Ушли? — спросил Агафоныч.

— Ушли.

— Величество был?

— Был.

— А Мезенцев?

— Тоже.

— Не спалили?

— Нет.

— Отлично!

Дверь распахнулась настежь, и барон Ярышкин явил себя во всей красе. Лысина с ним осталась ещё со времён Ярыш-Ага и рыбинского ретрита, очки он надел пару лет назад, а вот поседел совсем недавно. Резонный вопрос: чем поседел? Ну… учитывая лысину. Так вот же. Отрастил себе усы подковой и козлиную бородёнку. Эдакий волосатый квадрат посередь хлебала себе наворотил, и даже после «смерти» не сбрил его, хотя придумать черту ещё приметней очень сложно.

— Оп! — Агафоныч перехватил шампанское у официантки. — Гранмерси, милое создание! Василий, вы не возражаете насчёт сабража? — и уже было потянулся к столу за ножом.

— Возражаю! Убирать за тобой потом кто будет?

— Резонно, — кивнул Агафоныч и принялся открывать по старинке. — Как добрались?

— Просто сказочно добрались. И стоило оно того, Владимир Агафонович?

— Может и не стоило… оп! — раздался характерный хлопок. — Да только спорить о вероятном исходе уже свершившегося события — есть ничто иное, как шизофрения. Стасечка Витальевна, позвольте за вами поухаживать…

Ярышкин присел на стол, разлил игристое и поднял тост:

— За меня!

— Какая же ты всё-таки паскуда.

— Хе-хе-хе…

И ведь всего человеку хватало. И денег, и друзей. Нет! Пошёл, млять, своими шаловливыми ноженьками дошёл, и снова вынес казино. Вот только на сей раз московское; принадлежащее какой-то важной шишке. То ли князю, то ли графу… нас не представили нихера. И да! Помимо самого факта нагибалова, Его Благородие вынес из игорки такую сумму, что можно теперь не выслуживаться перед Империей, чтобы Златоуст в Ярышкин переименовать, а тупо купить его со всеми потрохами.

— Просто в вас пропал дух авантюризма, а во мне нет, — заявил Агафоныч, довольно распластавшись по стулу. — Кхм-кхм. Захар, ну что там? Принёс?

— Держи, — тайник передал барону паспорт.

— М-м-м… Хайзенберг? — нахмурился Агафоныч. — А почему именно Хайзенберг?

— А почему нет?

— Логично. Просто я думал что-нибудь более традиционное для…

— Не-не-не! Извини, конечно, но в России ты не останешься! Не подставляй меня, Владимир Агафонович! И так, блин, рискую!

— Да не переживай ты, — хохотнул Ярышкин. — Не останусь.

И всё-таки это было прощание. Просто менее печальное.

— Куда дальше-то? — спросил я. — Палермо? Дублин? Бизерта?

— Не, — улыбнулся Агафоныч. — Маршрут уже составлен. Макао, Монте-Карло, Сингапур, и под конец Лас-Вегас.

— Ты сейчас серьёзно?

— Вполне.

— И ты… собираешься там… что?

— Не знаю, — Ярышкин залпом осушил бокал. — По обстоятельствам посмотрим. Хочешь, поехали со мной?