Физрук: на своей волне - Валерий Александрович Гуров

Закинул жетоны один за другим, каждый звякнул, а на табло вспыхнули красные цифры: 25:00. Но время не тикало, обратный отсчёт не шёл. Видимо, хитро настроено: пока не выберешь режим, секунда не уйдёт.

Я склонился ближе, начал разбирать надписи: «Холодная вода», «Горячая вода», «Осмос», «Воск», «Пена».

— Ни хрена себе… — хмыкнул я. — Целый моечный комбинат.

Слово «осмос» для меня звучало как из учебника по химии, «воск» на мойке — вообще абракадабра. Всё-таки для меня привычный порядок вещей выглядел примерно так: ведро, вода, порошок «Лотос», тряпка.

— Ладно, без фантазий, — сказал я сам себе и ткнул кнопку «Вода + пена».

Рядом висел толстый шланг, почти как у пожарного. Я взял его, навёл на капот, нажал на курок. В ту же секунду с рёвом вырвалась струя — густая, белая, вся в пузырях, и ударила по железу так, что капот сразу укрыло слоем пены.

— Ох ты ж… мать честная…

Пена ложилась ровным слоем. Я поводил струёй по крыше, по дверям, и машина в считанные секунды стала белой, как будто её в снегу утопили.

Подошёл к коврикам, что висели на прищепках сбоку, и тоже прошёлся по ним. Вода с пеной пробивала грязь моментально, стекала чёрными ручьями. Я смотрел, как эта грязь смывается, и вспоминал, как раньше два часа убил бы на такую процедуру. Пока нальёшь ведро, пока обольёшь, пока порошок грязь разъест, пока второй раз пройдёшься, потом ещё тряпкой натрёшь…

И главное — никакого контакта с железом, никакого риска поцарапать. Вода и пена делали за тебя всю работу.

— Вот это, конечно, сказка, — пробормотал я, продолжая водить струю по кузову. — В девяностых бы такую штуку поставить — очередь бы на квартал стояла.

Итого: за десять минут я сделал то, на что раньше уходило полдня. Я напоследок щёлкнул кнопкой «Воск» — струя накрыла Матиз тонким опылением. Кузов заблестел, как новенький, даже старые царапины под тонкой плёнкой воска будто сгладились.

Таймер показывал ещё больше двенадцати минут, но я заметил, что сзади уже подъехала чёрная KIA. Из неё вышел мужик в куртке, двинулся к кассе, доставая кошелёк.

Я вышел из бокса, поднял руку.

— Не надо брать жетоны, я своё время тебе отдам, пользуйся.

Мужик остановился, удивлённо глянул на табло с мигающими минутами, потом на меня.

— Серьёзно? — уточнил он, будто проверяя, не прикол это.

— Серьёзно, — подтвердил я.

Водитель благодарно улыбнулся, развёл руками.

— Спасибо, мужик! Давай хоть за время рассчитаюсь?

Я отказался, завёл Матиз и выкатился с мойки. На выезде сразу увидел Аню. Она махала рукой, в другой держала два бумажных стаканчика с крышками.

— Лови, — сказала она, протянув один стакан. — Какао. С пенкой.

Я взял, сделал глоток — сладко, горячо… и не вкусно ни хрена. Аня показала рукой в сторону ещё одного «поста» сбоку. Там стоял пылесос, здоровенный, с гибким шлангом и приёмником для монет. На табличке красным было написано: «10 рублей — 3 минуты».

— Давай салон добьём, — предложила девчонка. — Тут быстро.

Мы нашли мелочь, бросили десятку в приёмник, пылесос загудел, будто турбина. Я водил шлангом, Аня помогала. Прошлись по сиденьям, по полу, по багажнику. Пыль и крошки уходили, даже воздух в салоне будто стал чище.

Мы закончили с пылесосом, я хлопнул дверцей и сделал шаг назад, глядя на Матиз. Машина реально преобразилась: блестела, как будто с конвейера вчера сошла, внутри чисто, никакой пыли.

Аня сделала глоток какао и улыбнулась:

— Знаю одно замечательное место. Там и сфотографируем.

Я вскинул бровь.

— А что, здесь нельзя?

— Можно, — кивнула она. — Только кто будет смотреть на такие фото? На фоне мойки, с пеной под ногами и чужими машинами рядом… объявление будет меньше привлекать внимание.

Я фыркнул, пожав плечами.

— Какая хрен разница, Ань? Мы же машину продаём, а не пейзаж вокруг неё.

— Вот смотри, — она достала телефон, открыла «Авито» и в пару касаний вывела на экран десятки объявлений. — Только в Краснознаменске уже несколько десятков Матизов продают. Видишь?

Я наклонился ближе. На экране действительно была целая куча машин, именно Матизов.

— Смотри. В одном только Краснознаменске десятки Матизов. И почти все сфотканы так же — во дворах, на сером фоне, на колдобинах. Чтобы выделиться, нужна картинка. Тогда и откроют именно твоё объявление.

Я покачал головой, но спорить не стал.

— Ладно, уговорила. Показывай, где это твоё место.

Мы выехали с мойки, и Аня, прихлёбывая какао из стаканчика, показывала мне, куда ехать.

— Там фон зелёный, роща, солнце падает как надо, — объясняла она.

Мы доехали минут за десять. Узкая дорога вывела к рощице с тонкими берёзами.

Аня выскочила первой, огляделась.

— Так, Вова, давай сюда загоняй. Чуть правее… ещё… стоп! Отлично. Вот здесь свет падает ровно.

Я не сопротивлялся. Пусть баба поруководит, есть вещи, где они шарят лучше. Фотографии и красота — это однозначно их направление.

Аня достала телефон, присела, потом поднялась на цыпочки, фотографируя. Она отходила назад, наклонялась сбоку. Щёлкала один ракурс за другим. Я наблюдал, как она работает, и невольно усмехнулся — будто фотограф со стажем.

Потом она переключила камеру в режим видео и пошла по кругу, медленно снимая весь автомобиль.

— Вот так, — прокомментировала она. — Теперь любой сможет посмотреть машину заранее. Тоже в объявление видос зальём.

— Неплохо… — буркнул я.

Реально любой интересующийся мог зайти в объявление и сделать осмотр… увеличить картинку — и каждую царапинку видно, каждый скол.

— Ну вот и всё, — сказала Аня, закончив с видео и фотками. — Теперь объявление создадим и опубликуем. Выставим на продажу. У тебя «Авито» есть?

— Нет, — признался я.

— Ну тогда с моего — не проблема.

— Давай, — согласился я.

Мы вернулись в машину, уселись. Аня быстро открыла приложение, нажала «Создать объявление», выбрала категорию «Автомобили».

— Фотки загружаем, — бормотала она, пальцы бегали по экрану. — Теперь марка, модель… Давай, диктуй по ПТС.

Я достал документы.

— Так, Матиз, двухтысячного года, двигатель — литр, цвет — серебристый. Пробег… сто сорок две тысячи.

Аня печатала быстро, без пауз.

— Всё отлично, — прошептала она, подняв глаза. — Теперь нам нужно описание. Что