Эвис: Заговорщик - Василий Горъ

Причем не только перешучивались, но и посылали к озеру кого-нибудь с пустым мехом из-под взвара, чтобы гонец набрал холодной воды и, вернувшись, остудил наши разгоряченные тела. Я тоже бегал. Чтобы отомстить развлекающимся девицам за холодную струйку на темя, между лопаток или на поясницу. Правда, вместе с несказанным удовольствием от мести рисковал потерять слух от восторженных воплей.

А еще я рассматривал своих спутниц, наслаждался их красотой и раз за разом ловил себя на мысли о том, что выводы мелкой были удивительно точны. То есть, красивыми этих женщин делали не столько фигуры, сколько уверенность в себе, осанка и счастье во взглядах.

Чуть позже, очередной раз возвращаясь от озера с полным мехом и окинув оценивающим взглядом пять привольно разлегшихся красавиц, я неожиданно для себя сравнил их с девочками матушки Оланны. И мысленно усмехнулся: да, лица и фигуры некоторых «прелестниц» выглядели куда интереснее, чем у Тины, Найты или мелкой, но привычка постоянно играть, подстраиваться под тех, кто жаждет их ласк, и четкое понимание своего места в жизни превращала тех девиц в пусть и красивые, но пустышки. Вызывающие намного меньше интереса, чем старшая хейзеррка.

Когда лик Ати сдвинулся к закату, и я перестал бояться, что его лучи обожгут кожу моих спутниц, то разрешил им вернуться в воду. А сам, почувствовав, что слегка застоялся, несколько раз на предельной скорости переплыл озеро туда и обратно.

Пока я разогревал мышцы, дамы, сообразив, что я тренируюсь, занялись тем же. То есть, принялись бултыхаться вдоль берега. Стараясь не только проплывать как можно дальше, но и следить за техникой каждого гребка. Что особенно приятно, на себе не сосредотачивались — постоянно поглядывали по сторонам, а когда замечали какую-нибудь ошибку, укладывали «ученицу» на ладонь и давали возможность их исправить.

Не забывали и про меня, поэтому, увидев, что я плыву на спине, чуть не лопнули от возмущения! Само собой, я был тут же отловлен и расспрошен. А потом на мою правую ладонь водрузили Майру и принялись с интересом наблюдать за ее успехами. Не забывая комментировать чуть ли не каждое покачивание груди, просвечивающей через мокрую ткань.

Она не огрызалась, ибо была занята. Зато мелкая защищала ее со всем пылом души. Называла насмешниц завистницами, намекала, что я, возмущенный такой несправедливостью по отношению к своей любимой помощнице, не дам им научиться плавать на спине, и угрожала, что дождется, когда они окажутся в том же положении, и засмеет насмерть. А девушки делали вид, что боятся ее угроз, но подшучивать не прекращали.

Увы, первые две трети кольца плавание на спине получалось не очень. У всех. Но потом я вспомнил, как папа когда-то учил меня лежать на воде, и продемонстрировал это умение. А вскоре имел возможность полюбоваться на пять восторженных лиц. И на столько же пар весьма аппетитных округлостей, закачавшихся над водой. За первым успехом последовал и второй: поплыть на спине, бултыхая одними ногами, получилось у всех. А вот добавить к ним еще и руки, увы, только у Найты…

…Развлекались, с небольшими перерывами на отдых, почти до заката. Плавали, ныряли «на мне», прыгали с валуна, играли в безумного слепня и сопровождали все это шуточной, моментами довольно двусмысленной, но при этом очень доброй и беззлобной грызней. Угомонились незадолго до наступления вожделенной темноты — все, кроме нас с Тиной, упали на покрывала, чтобы собраться с силами перед ночными безумствами. Я уселся на бревнышко, валяющееся перед самым урезом воды, и загляделся на стремительно темнеющее небо. А ар Лиин-старшая, сбегав в лес по нужде, вернулась обратно, подошла ко мне, села рядом и грустно вздохнула:

— Знаете, Нейл, скажи мне кто-нибудь, что пять женщин, оказавшись на краю Бездны[2], за две десятины не только не перегрызутся, но и станут по-настоящему близкими подругами, я бы рассмеялась ему в лицо. Или сочла бы лжецом. А сейчас безумно счастлива, что одной из них волею Пресветлой довелось стать моей дочке, а второй — мне…

Я пожал плечами:

— Насколько я знаю, мама с королевой Сайнтой тоже никогда не ругались.

— Было такое! — подтвердила женщина. — Только весь двор был убежден, что они просто не хотят вывешивать наружу грязное белье[3]!

— Мои родители тоже не грызлись между собой. Поэтому я привык именно к таким отношениям. А ругань, интриги и попытки манипулировать вызывают во мне отвращение.

— И к обнаженному телу вы относитесь не так, как все остальные мужчины, тоже из-за родителей? — через некоторое время спросила она.

Я кивнул:

— Да. Папа считал, что хорошо сложенный человек не менее красив, чем конь, цветок или радуга. Поэтому учил меня видеть красоту не только в высверке молнии или ударе клинка, но и в повороте головы, изгибе бедра или игре мышц. Когда мы выезжали куда-нибудь в глухомань, чтобы поплавать в озере или речке, мы с ним надевали штаны, обрезанные по верхнюю треть бедра, а мама и Шелла, папина меньшица, к так же коротко обрезанным панталончикам добавляли очень открытый верх от нижнего белья. Такой наряд, в отличие от ваших рубашек, не мешал плавать и не задирался при прыжках с камней и скал.

— То есть, по сути, они плавали в таком же корсете, как у меня?

Я мотнул головой из стороны в сторону:

— Неа. Корсет поддерживает грудь только снизу. Поэтому если вы прыгнете с камня головой вниз, то он съедет, и она вывалится. А их белье позволяло прыгать как угодно.

— А Агнесса и Шелла прыгали даже вниз головой⁈

— И знаете, как это было красиво⁈

Видимо, восторг в моем голосе Тину чем-то зацепил, так как она, немного помолчав, вдруг слегка покраснела и нерешительно попросила:

— А вы бы не могли еще раз показать такой прыжок? Раньше я не понимала, как и на что смотреть, а сейчас хочу увидеть ту красоту, о которой вы говорите…

Нерешительности в глазах этой женщины я не видел еще ни разу. Поэтому кивнул, дошел до валуна, взобрался на его вершину и, оттолкнувшись от него, раскинул в стороны руки.

— Красиво… — вынырнув, услышал я восхищенный голос мелкой.

— Да, дочка, красиво… — горько вздохнула Тина. — А я, дура, поняла это только сейчас…

[1] Безумный слепень — простонародная игра, далекий аналог наших салочек.

[2] На краю Бездны — аналог нашего «у черта на рогах».

[3] «Вывешивать наружу грязное белье» — аналог нашего «выносить сор из избы».