Троя. Последний рассвет - Дмитрий Чайка

— Великие боги, помогите мне! — шептал Рапану и побежал собирать слуг. Сестру нужно отбить. У него ведь и нет никого ближе.

Впрочем, идти никуда не понадобилось. Старый слуга, который пошел с госпожой на рынок, вернулся, щеголяя разорванным хитоном и разбитым в кровь лицом.

— Госпожу украли! — упал он в ноги Рапану. — Люди говорят, троянцы это. Пришли как купцы, на пяти кораблях, а потом похватали женщин на рынке и уплыли. Только их и видели! Простите, господин! Я защищал хозяйку как мог!

— Проклятье! — Рапану сел совершенно без сил. — Баал, господин нашей жизни! Да за что же ты караешь мою семью! Неужели наши жертвы были скудными? Я клянусь тебе, что дам больше, чем отец, только верни мне милость свою!

Он так и сидел, не обращая внимания на суету вокруг. Троянцы налетели как морской ураган и ушли так же. Кто теперь их догонит? Царь? Да он даже не станет пытаться. Обычная ведь история! Мир катится в пропасть. Кому есть дело до какой-то украденной бабы?

* * *

Сидонская гавань поразила нас напряженной, недружелюбной суетой. На меня смотрели со злостью и подозрением, а портовые чиновники чуть ли не плевались, узнав в нас северян. Кулли, который нырнул в толпу на разведку, вернулся быстро и торопливо зашептал.

— Господин! Упаси боги сказать, что мы из Трои, голыми руками разорвут. Дарданцы мы, и точка. Тут все равно никто не знает, что это за Дардан такой.

— Парней предупреди, — сказал я. — Ну Парис, ну сволочь. И тут насрал. Да что же ты за человек-то такой! Урод боговидный!

Наша нехитрая уловка подействовала. Люди понемногу оттаивали и начинали разговаривать относительно дружелюбно, особенно когда речь заходила о торговле. Она понемногу затухала даже здесь, и купцы побаивались выходить в море иначе как большими караванами. Критяне и ахейцы, осевшие на соседнем Кипре, свирепствовали не на шутку. Оказывается, нам еще повезло, удачно проскочили. Слабоумие и отвага, одним словом.

Рынок был довольно скуден, и я обошел его за полчаса из конца в конец, как вдруг увидел старого знакомца. Рапану! Елки-палки! Округлое кошачье лицо, еще недавно светившееся самодовольством, осунулось, а в глазах юноши поселилась глухая тоска. Не узнал бы его, да только смешные губы дудочкой не перепутать ни с чем.

— Рапану, сын купца Уртену, — подошел я и протянул руку. — Я рад, что ты уцелел. Мы шли мимо Угарита, там мало что осталось. Город сожгли.

— Мы сбежали оттуда, — Рапану ответил на рукопожатие. — Твои слова запали мне в душу, дарданец, и моя семья спаслась. Все, кроме отца. Он остался сражаться за свой дом.

— Тогда чего невеселый такой? — я с задором ткнул его в бок. — Жизнь продолжается! Ты выбрался, а на развалинах города копошатся люди. Я сам видел. Может, твой отец еще жив.

— Сестру украли, — Рапану совсем потух. — Анат, отрада моего сердца, пошла на рынок, а заезжие троянцы увезли ее. Баал оставил мою семью, Эней. Он карает нас без передышки. У меня огромная семья, и ее надо кормить, а тут даже ногу поставить некуда, все уже занято. Купцы Сидона ведут дела с царями по десять поколений, и чужака ни за что не пустят в этот круг. Я понимаю их, мы и сами в Угарите поступали точно так же.

— Хочешь сам стать тамкаром? — деловито спросил его я.

— У тебя есть на примете подходящий царь? — не оценил моего искрометного юмора Рапану.

— Найдем, — усмехнулся я. — Скажи, куда можно определить полный корабль ахейских горшков?

— Да это я мигом! — загорелся Рапану. — Их хорошо берут. А тебе что надо?

— Пурпурные ткани и стекло, — ответил я.

— Десятая часть, и ты получишь лучшую цену! — протянул руку Рапану.

— Только если ее признает таковой мой купец, — покачал головой я. — Я и так куплю все что нужно.

— Тебя тут никто не знает, — усмехнулся Рапану. — Я сделаю все быстро и правильно. Поверь мне.

— Мой купец уже работает над этим, — покачал головой я. — Если сделаешь дешевле, я отдам тебе половину от разницы.

— Ладно, — разочарованно ответил Рапану. — Поможешь выкупить сестру?

— Помогу, — кивнул я. — Я знаю, где ее искать.

— Великий Баал! — облегченно выдохнул Рапану. — Я тебе жертвы богатые принесу! Ты послал мне этого человека, и он опять помогает нам!

— Скажи мне, можно продать в Египет оружие из железа? — спросил я.

— Можно, — уверенно кивнул Рапану. — Я знаю нужных людей. Мы поменяем его на лен и зерно. И я возьму хорошую цену. Я хочу четверть от прибыли.

— Я ничего тебе не дам, но ты сможешь везти свой товар под моей охраной, — протянул я руку. — Так ты заработаешь больше.

— А ты ловок торговаться, — с уважением посмотрел на меня Рапану. — Как это так у тебя вышло? Ты предложил мне работать на тебя бесплатно, а я еще и с радостью соглашаюсь! Договорились, но воинов кормишь ты, и оружие даешь им тоже ты!

— Согласен! — кивнул я.

— Тогда пошли продадим поскорее твои горшки, и поплыли из этого проклятого богами места! Я всей душой ненавижу этот город! — воодушевился Рапану. — А кстати, куда мы поплывем? Ведь это же ты тот царь, которому я теперь служу? Я ничего не путаю?

— Ничего, — кивнул я. — Я как раз присмотрел себе подходящее царство. Правда, оно пока занято, но мы скоро решим эту небольшую проблему. Я уже всё продумал.

1 Эгисф — двоюродный брат Агамемнона и Менелая, бывший царь Микен. Он убил отца Агамемнона, а потом и самого Агамемнона вместе с его наложницей Кассандрой. Его самого убил Орест, сын Агамемнона. Вся эта история — нескончаемый поток невероятной грязи, бесконечных предательств и убийств в одной семье. Этим событиям посвящено несколько пьес древнегреческих трагиков. Есть мнение, что она отражала борьбу за власть в Микенах того времени.

2 Есть несколько версий того, что случилось позже. Первая — Парис помчит в Трою и волей богов доплывет туда за три дня. Вторая — они попадут в Египет, где Елену задержит фараон до выяснения обстоятельств. Там-то она и просидит до конца Троянской войны. Это версия Геродота, который был нормальным человеком и не мог даже представить себе подобного уровня идиотизма и подлости. Он писал: «Если Елена действительно была в Трое, её бы вернули грекам. Ибо ни Приам, ни его сыновья не были настолько безумны, чтобы ради неё подвергать опасности весь свой народ.» Впрочем,