Оракул с Уолл-стрит 4 - Алим Онербекович Тыналин

Наш разговор прервал звон гонга. Уитмен появился в дверях зала.

— Дамы и господа, ужин подан, — объявил он.

Мы направились в главную столовую, обширное помещение, способное вместить около трех десятков гостей. Длинный стол из красного дерева занимал центральное место под люстрой из венецианского хрусталя. Сервировка поражала: тончайший фарфор Royal Worcester, серебро от Tiffany Co., бокалы из богемского стекла, каждый элемент выбран с безупречным вкусом.

Рузвельт занял место справа от Роквуда-младшего, мне досталось кресло напротив губернатора. Остальные гости рассредоточились вокруг стола с той дипломатической точностью, которая превращала светский ужин в тщательно срежиссированное представление.

— Надеюсь, вы не возражаете против французской кухни? — спросил Роквуд-младший, разворачивая салфетку из тончайшего полотна. — Наш повар Анри готовил для посольства в Париже.

— Полагаю, для губернатора приемлема любая кухня, если она хорошо приготовлена, — с улыбкой ответил Рузвельт. — Хотя должен признать, что Элеонора приучила меня к более простой пище.

Официанты бесшумно разливали вино Шабли премьер-крю 1921 года к первому блюду, судя по этикетке. Я заметил, как осторожно наполняют бокал Рузвельта, видимо, губернатор предпочитал умеренность.

Первой переменной подали устрицы Belon. Рузвельт отложил вилку, едва распробовав блюдо и повернулся ко мне.

— Мистер Стерлинг, я слышал, вы недавно финансировали исследования доктора Флеминга в Колумбийском университете? Миллион долларов на изучение какой-то плесени?

Информация распространялась очень быстро. Видимо, в узких кругах Нью-Йорка мало что происходило незаметно.

— Открытие доктора Флеминга может произвести революцию в медицине, — ответил я. — Вещество, способное бороться с инфекциями, спасет тысячи жизней.

— Наш гость провидец в области медицины, — заметил Пэрриш. — Интересно, распространяется ли эта дальновидность на политические процессы?

Рузвельт отпил вина, изучающе глядя на меня.

— Раз уж мы затронули тему будущего, мистер Стерлинг, что скажете о планах модернизации экономики штата? Сейчас мы работаем над программой общественных работ, которая поможет снизить безработицу и одновременно улучшить инфраструктуру.

— Амбициозная задача, — кивнул я. — Какие области приоритетны?

— Гидроэнергетика, прежде всего, — оживился губернатор. — Река Сент-Лоренс и Ниагара таят в себе колоссальный потенциал. Представьте, дешевая электроэнергия для всего штата, новые рабочие места, привлечение промышленности.

Роквуд-младший одобрительно кивнул.

— Отец всегда говорил, что будущее за электрификацией. Ваши планы по развитию энергетики созвучны с нашими размышлениями о модернизации промышленности.

— Но есть одна проблема, — продолжил Рузвельт, его взгляд потемнел. — Частные энергетические компании сопротивляются государственному участию. Они предпочитают высокие тарифы стабильному развитию.

— Возможно, стоит рассмотреть государственно-частное партнерство? — предложил я. — Правительство обеспечивает первоначальные инвестиции и регулирование, частный сектор — эффективность управления.

Рузвельт поднял бровь.

— Интересная мысль. А как быть с сопротивлением Wall Street? Крупный капитал не жалует государственного вмешательства.

— Крупный капитал не жалует конкуренции в любом виде, — ответил я с легкой улыбкой. — Но умные инвесторы понимают: стабильная экономическая система выгодна всем.

Официант подал второе блюдо, филе палтуса в соусе из белого вина с трюфелями. Пока мы наслаждались изысканными вкусами, Рузвельт продолжал развивать свои идеи.

— Знаете, мистер Стерлинг, иногда мне кажется, что наша экономическая система напоминает перевернутую пирамиду. Вся нагрузка ложится на узкое основание, а верхушка становится все шире и тяжелее.

— Рано или поздно такая пирамида упадет, — согласился я.

— Именно! — воскликнул губернатор. — И задача разумной политики — расширить основание, укрепить фундамент.

Сенатор Вагнер, до сих пор молчавший, вступил в беседу:

— Франклин имеет в виду социальные программы. Пенсии для пожилых, страхование по безработице, поддержка семей с детьми.

— Утопия! — фыркнул Уолтер Гиффорд. — Кто будет это финансировать? Уже сейчас налоги душат предприимчивость.

Рузвельт наклонился вперед, его глаза загорелись боевым огнем.

— Мистер Гиффорд, позвольте вопрос. Что произойдет, если треть населения лишится покупательной способности? Кто будет покупать продукцию ваших заводов и пользоваться услугами телефонной компании?

Воцарилась неловкая тишина. Я воспользовался паузой:

— Губернатор прав. Потребительский спрос — основа здоровой экономики. Без платежеспособного населения самые эффективные предприятия превратятся в памятники промышленной мощи.

Роквуд-младший мягко кашлянул.

— Джентльмены, возможно, стоит немного сменить тему? Анри приготовил знаменитое баранье каре. Было бы жаль обидеть его политическими дебатами.

Но Рузвельт, очевидно, наслаждался дискуссией. Он повернулся к Маршаллу Филду III:

— Ваше мнение, Маршалл? Розничная торговля ближе всего к рядовому потребителю.

Филд аккуратно разрезал мясо.

— Должен признать, Франклин, в последние месяцы мы отмечаем изменения в потребительских предпочтениях. Люди начинают покупать более дешевые товары, откладывают крупные покупки.

— Первый признак охлаждения экономики, — заметил я. — Потребители чувствуют неуверенность раньше, чем финансисты.

Официант принес основное блюдо, каре ягненка в травяной корочке. Аромат розмарина и тимьяна смешивался с изысканными французскими винами.

В этот момент в столовую вошел Уитмен, держа на серебряном подносе запечатанный конверт. Его обычно невозмутимое лицо выражало озабоченность.

— Прошу прощения, господин губернатор, — произнес он тихо, наклонившись к Рузвельту. — Срочное сообщение из Олбани.

Рузвельт взял конверт, вскрыл его и быстро пробежал глазами содержимое. Его лицо мгновенно изменилось.

— Господи, — пробормотал он, поднимая глаза. — Джентльмены, боюсь, у нас серьезная проблема.

Все за столом замерли. Роквуд-младший отложил столовые приборы.

— Что случилось, Франклин?

— Central State Bank в Олбани. — Рузвельт покачал головой. — Они на грани банкротства. Завтра начнется массовое изъятие вкладов. Если банк рухнет, это может спровоцировать панику по всему штату.

Гиффорд побледнел.

— Сколько вкладчиков затронуто?

— Более сорока тысяч. — Рузвельт сжал губы. — А у меня нет полномочий для экстренного вмешательства до понедельника, когда соберется законодательное собрание.

Я отложил вилку, мысленно просчитывая варианты. Central State Bank был средним по размеру региональным банком, но его крах мог запустить цепную реакцию.

— Господин губернатор, — сказал я, — а что если подойти к проблеме с другой стороны? Вместо поиска денег искать время?

Рузвельт повернулся ко мне.

— Что вы имеете в виду?

— Паника вкладчиков основана на слухах и страхе. Что если мы нейтрализуем саму причину паники?

Пэрриш наклонился вперед.

— Продолжайте.

— Губернатор объявляет о проведении внезапной банковской инспекции во всех банках штата. Не только Central State Bank, но и дюжине других, включая самые крупные и стабильные. Меры по «усилению контроля за банковской деятельностью в интересах вкладчиков».

Роквуд-младший понимающе кивнул.

— Гениально! Это превращает проблему одного банка в рутинную процедуру.

— Именно, — продолжил я.