Оракул с Уолл-стрит 4 - Алим Онербекович Тыналин

— Одновременно объявляется, что результаты инспекций будут опубликованы в понедельник, а до тех пор все банки продолжают обычную работу. Для усиления доверия можно добавить, что штат готов предоставить временные гарантии всем проверяемым банкам.

Рузвельт ударил ладонью по столу.

— Блестяще! Это не спасение слабого банка, а усиление всей системы.

Сенатор Вагнер покачал головой.

— Но что если инспекция действительно выявит проблемы в других банках?

— Тем лучше, — ответил я. — Банки, зная о предстоящей проверке, быстро исправят очевидные недостатки. А Central State получит выходные для решения своих проблем без паники вкладчиков.

Гиффорд удивленно посмотрел на меня.

— И никому не придется рисковать собственными деньгами?

— Совершенно верно. Государство использует только свои регуляторные полномочия. Никаких чрезвычайных расходов, никаких экстренных кредитов. Просто грамотная подача информации.

Маршалл Филд III понимающе улыбнулся.

— Мистер Стерлинг, вы предлагаете решить финансовую проблему с помощью связей с общественностью?

— Финансы на девяносто процентов состоят из психологии, — ответил я. — Банк не может обанкротиться, если вкладчики в него верят. И наоборот.

Роквуд-младший кивнул.

— Отец всегда говорил: «Репутация стоит больше золота». В данном случае она действительно может заменить золото.

Рузвельт встал из-за стола, опершись на трость.

— Джентльмены, я думаю, нам есть что обсудить. Уитмен, свяжитесь немедленно с моей канцелярией в Олбани. Скажите, что заместителю губернатора нужно срочно связаться со мной. И с комиссаром по банкам тоже.

Пэрриш одобрительно покачал головой.

— Элегантное решение, мистер Стерлинг. И, главное, не требующее изобретения новых законов.

— А как насчет Central State? — спросил Гиффорд. — У них все-таки реальные проблемы с ликвидностью.

— Выходные дадут им время найти частных кредиторов или договориться с другими банками о взаимном кредитовании, — объяснил я. — Без паники и давления времени это вполне реально.

Рузвельт повернулся ко мне.

— Мистер Стерлинг, в воскресенье у меня будет телефонная конференция с руководством банка. Не согласитесь ли вы принять участие? Ваши советы могут оказаться неоценимыми.

— С удовольствием, губернатор.

Сенатор Вагнер поднялся следом.

— Франклин, я сейчас же еду в Олбани. К утру все необходимые документы будут готовы.

Гиффорд, который всю вторую половину ужина казался озадачен темпом событий, неожиданно произнес:

— Мистер Стерлинг, должен признать, ваше предложение было блестящим. Быстро, элегантно, эффективно.

— Спасибо. Но главное результат.

Рузвельт подошел ко мне, протягивая руку.

— Мистер Стерлинг, не знаю, как вас благодарить. Вы спасли от краха не только один банк, но, возможно, и финансовую репутацию всего штата.

— Губернатор, — ответил я, пожимая его руку, — иногда частные интересы и общественное благо совпадают. Это как раз такой случай.

Его глаза сверкнули пониманием.

— А не согласитесь ли вы на небольшую частную беседу? Есть вопросы, которые лучше обсуждать без свидетелей.

Я кивнул. Роквуд подозвал Уитмена.

— Проводите губернатора и мистера Стерлинга в китайскую библиотеку. И проследите, чтобы их не беспокоили.

Китайская библиотека оказалась уютным помещением в восточном крыле особняка, рядом с салоном. Стены украшали свитки с каллиграфией, полки забиты книгами на разных языках. В углу стоял небольшой столик для чая с резными фигурками из кости.

Рузвельт опустился в кресло с высокой спинкой, положив трость рядом. В его движениях не было ни намека на инвалидность, только небольшая медлительность.

— Виски? — предложил он, указывая на небольшой бар в углу.

— С удовольствием.

Я налил нам по два пальца, передал ему стакан и сел напротив.

— Мистер Стерлинг, — начал губернатор, делая глоток, — сегодняшний вечер убедил меня, что у вас необычный взгляд на экономику. Не просто финансиста, но, как бы это сказать, системного мыслителя.

— Лестная оценка, губернатор.

— Не лесть, а констатация факта. — Он наклонился вперед. — Скажите честно: насколько серьезны риски, которые вы видите в нынешней экономической ситуации?

Я осторожно выбирал слова. Слишком пессимистичный прогноз мог отпугнуть, слишком мягкий не произвести нужного впечатления.

— Губернатор, наша экономика подобна машине, работающей на пределе. Пока все винтики крутятся согласованно, кажется, что мощности хватит навсегда. Но достаточно одного серьезного сбоя…

— И вся система рухнет, — закончил за меня Рузвельт. — Как долго, по-вашему, может продлиться нынешний бум?

— Трудно сказать точно. Но я бы не рассчитывал на то, что он продлится еще много лет.

Рузвельт задумчиво покрутил стакан в руках.

— А если, гипотетически, наступит серьезный экономический спад? Что должно делать правительство?

Я понял, что настал решающий момент беседы. Рузвельт нащупывал идеи, которые позже воплотятся в «Новом курсе».

— Правительство должно стать амортизатором, — сказал я. — Когда частный спрос падает, государство должно его компенсировать. Общественные работы, инфраструктурные проекты, социальная поддержка — все это не роскошь, а необходимость.

— Но классическая экономика учит, что правительство должно сокращать расходы в трудные времена.

— Классическая экономика исходит из того, что рынки способны к саморегулированию. Но что, если они зависнут в состоянии, далеком от равновесия?

Губернатор поднял бровь.

— Интересная теория. А как быть с дефицитом бюджета?

— В краткосрочной перспективе дефицит лучше массовой безработицы. Деньги, потраченные на общественные работы, вернутся в экономику через зарплаты рабочих, налоги, производственные заказы.

— Мультипликативный эффект, — кивнул Рузвельт. — Один доллар государственных расходов порождает несколько долларов экономической активности.

Меня поразила быстрота его реакции. Передо мной сидел человек, который интуитивно понимал принципы, которые Кейнс сформулирует лишь через несколько лет.

— Мистер Стерлинг, — продолжил губернатор, — а что думаете о социальных программах? Пенсии для пожилых, страхование по безработице?

— Это не благотворительность, а инвестиции в стабильность общества. Когда люди знают, что в случае проблем государство их не бросит, они готовы рисковать, предпринимать, инвестировать.

— Именно! — воскликнул Рузвельт. — Большинство республиканцев считают это социализмом.

— Парадокс времени, — улыбнулся я. — Меры, направленные на спасение капитализма, воспринимаются как покушение на него.

Рузвельт рассмеялся.

— Метко сказано. — Он сделал паузу, изучая меня. — Мистер Стерлинг, могу я рассчитывать на вашу поддержку в будущем? У меня есть планы, которые выходят за рамки губернаторства.

Недомолвка была красноречивой. Рузвельт уже думал о президентских выборах 1932 года.

— Губернатор, — ответил я осторожно, — если ваши планы будут направлены на создание более справедливой и стабильной экономической системы, я готов поддержать их.

— Справедливая и стабильная, — повторил он. — Хорошее определение. А теперь, если позволите более деликатный вопрос. Сегодня вы продемонстрировали способность быстро мобилизовать значительные интеллектуальные ресурсы. Это