Брелок желаний - Георгий Александрович Егоров

— Мы летим, — подтвердил я, встретившись взглядом с Пайкой. — В Пакистан. К следующему брелоку. Прямо к сердцу неприятностей.

— Где мы ещё не были! — бодро добавил Боб, поднимая воображаемый бокал. — Ну что, команда? Собираем чемоданы?

— Собираем, — сказала Пайка. — Только сначала я доем круассан, который, возможно, ты у меня стащил два дня назад, когда "искал просветление".

— Я всего лишь понюхал, — обиделся Боб.

— А я видел, — сказал Григорий. — У меня хорошая память. Особенно на кражи.

Они снова рассмеялись, будто все тучи рассеялись. Было ощущение, что это ненадолго. Впереди — путь. Новый артефакт. Новые враги. И Пакистан, в котором, по словам Григория, даже чай может устроить покушение, если его заварить не в той кастрюле.

Но пока был вечер. Москва сияла. Команда снова была в сборе. И всё, по большому счёту, было правильно.

Ладно, не знаю, как вы себе представляете подготовку к операции по поиску межгалактических артефактов, но у нас она всегда начинается одинаково: Пайка включает ноут, Боб включает желудок, а кот Григорий — сарказм. И всё это в одной комнате, в башне Москва-Сити, где за окном как будто трейлер к фильму: огни, стекло, и ощущение, что где-то тут точно прячется Бонд. Или хотя бы его стилист.

— Всё, народ, хватит прелюдий, — щёлкнула тачпадом Пайка, будто запускает ракету. — Включаю режим «генерал с ноутом». Сейчас будет брейншторм, держитесь за извилины.

— Готов. Мой мозг давно требует эвакуации, — отозвался Боб, плюхаясь на диван и обнимая рюкзак, как будто это был его любимый плюшевый кабан.

На экране вспыхнула карта. Красная точка аккуратно светилась прямо в сердце Вазиристана — региона, куда не советуют лезть даже тем, у кого танк, ракетная поддержка и личная СМС от Пентагона: «Good luck».

— Отлично, — буркнул я. — Прямо курорт. Медовый месяц в зоне, где Wi-Fi только через шамана, и то если правильно угостишь.

— А ты что хотел? Луна-парк с артефактами в форме плюшевых мишек? — фыркнула Пайка. — Это не отпуск. Это эпопея вселенского масштаба. Так что сейчас Боб расскажет, как мы будем выживать.

Боб кивнул, щёлкнул ещё раз, и на экране появилась схема: горный перевал, деревня, явно пережившая семь землетрясений и одно барбекю, и огромная зона радиомолчания.

— Начнём с маскировки, — заявил он. — В Пакистане мы как три чёрта на детском празднике: ни виз, ни прикрытий. Григорий предложил представляться гуманитарной миссией, но сам же идею зарубил. Мол, я — это минус к гуманизму.

— Эй! Я гуманитарен, когда еда вкусная! — возмутился Боб, обращаясь к коту.

— Твоя еда требует амнистии и суда в Гааге, — не открывая глаз, буркнул Григорий с подоконника. — Но идея рабочая. Нужно: транспорт, деньги, проводник.

— Из всего этого у нас есть только деньги, — пожала плечами Пайка. — Остальное — под вопросом.

— Есть старые связи в Пешаваре, — продолжил Боб. — Сможем арендовать джип. Пешавар — последняя точка, где ещё можно купить чипсы и не словить дрон в лоб. Дальше — дорога, жара, пыль и шанс, что нас не подстрелят на первом блокпосту. Примерно пятьдесят на пятьдесят.

Я почесал шею. Уже начиналось чесаться предчувствие беды.

— А проводник?

— Мансур, — сказал Боб. — Бывший геолог. Ныне — подозрительная борода с человеком внутри. Согласился помочь за деньги или банку нашей сгущёнки. Я за сгущёнку. Так душевнее.

— Ладно, по снаряге, — взяла слово Пайка. — Список стандартный:

1. Тёплая одежда и бронежилеты — утро в горах как февраль в Якутии.

2. Спутниковая связь — без этого мы только друг другу будем пересказывать, кто где чихнул.

3. Фальшивые документы — настоящие нас сдадут быстрее, чем Боб сдастся ради чебурека.

4. Аптечка — потому что Григорий снова, наверняка, сожрёт что-нибудь несъедобное.

— Это была лечебная мазь! — закричал кот. — И никто меня не остановил!

— Ты делал это в три ночи, с криком: «Если умру — хороните в тапках!» — напомнила Пайка.

— Так, народ, — поднял я руки. — А сам артефакт-то точно там?

Григорий нехотя поднялся, потянулся, как йог после сиесты, и сказал:

— Да, координаты верные. Но вот где именно он — не ясно. Может, зарыт, может, охраняется, может, из него уже построили мини-цитадель. Мы идём не как туристы. Мы идём как...

— Как фрилансеры по спасению галактики, — подсказал Боб.

— Только без пенсионного фонда, — вздохнул кот. — И желательно без шума. Один лишний шаг — и нас дроны примут за утку.

— Класс, — протянул я. — То есть план: добраться до Пешавара, найти Мансура, пересечь зону радиомолчания, найти брелок, не умереть и вернуться.

— Всё просто, — кивнула Пайка. — Типичная суббота.

— Возьму свою счастливую кофту, — сказал Боб. — Она спасала мне жизнь дважды: один раз от пули, другой — от разъярённого гуся. Гусь был страшнее.

— Завтра вылетаем, — сказала Пайка. — Через Дубай, потом — в Пешавар. А сейчас — спать. Последняя ночь на нормальных подушках.

— А я не буду спать, — сказал Григорий. — Я буду смотреть «Шилова». Он вдохновляет. Может, пригодится.

— Типа, как кинуть табуретку в лицо и остаться героем? — усмехнулся я.

— Именно, — кивнул кот.

А потом мы все немного замолчали. Только вентилятор гудел, как старый дед, ворчащий на судьбу. Завтра нас ждала жара, пыль и неизвестность. Но сегодня у нас был диван, шутки и сгущёнка. И иногда — это всё, что нужно, чтобы продолжать идти.

«ПЕШАВАРСКАЯ РАЗМИНКА»

( Из записок Матвея, всё ещё живого).

Пешавар не шумел. Не пытался захватить внимание криками, запахами или восточным базаром в лоб. Он просто смотрел.

Как голодный хищник, лениво лежащий в тени: вроде бы мирный, но в каждом его движении —