Совсем не герой - Ванесса Лен

– Просто полезай внутрь! – раздраженно воскликнул Аарон. – Мне совсем не нравится использовать наруч.

Слова прозвучали с неожиданной искренностью. Тогда как Ардженты несомненно наслаждались своим даром и властью над другими, Аарон каждый раз прибегал к приказам с видимой неохотой.

– Ты не обязан это делать, – с мольбой в голосе произнесла Джоанна. – Еще не слишком поздно меня отпустить.

Аарон молча махнул рукой в сторону машины, и тело пленницы дернулось, повинуясь жесту. Она стиснула зубы, пока помимо собственной воли занимала место на сиденье. Как же достучаться до бывшего союзника? И возможно ли это в нынешней линии времени? В прошлой они встретились совершенно в иных обстоятельствах. Охотники на монстров убили родных у них обоих, вынудили спасаться вместе, помогая друг другу.

– Выезжай на магистраль A-четыре, – велел Аарон водителю, устраиваясь рядом с Джоанной. – Я скажу, где свернуть.

Огромные размеры поместья Оливеров стали еще более очевидными при путешествии на машине. Территории вокруг особняка сменились сначала рощами, затем просторными полями, прежде чем лимузин вырулил на дорогу. Когда мимо начали проноситься улицы, Джоанна поймала себя на том, что разглядывает спутника. Она до сих пор какой-то глупой частичкой души считала его «своим» Аароном, как и Ника.

В то же время постепенно накатывал страх от осознания ситуации. Сколько еще продлится поездка на машине? Если не удастся вмешаться в работу наруча, то они скоро окажутся в кордегардии. А потом что?

– Ты говорил, что меня хотят допросить.

После некоторого колебания Аарон все же ответил:

– Во-первых, они планируют узнать, кто тебя укрывал.

– Никто. – Джоанна почувствовала, как пересохло во рту, и сама слышала, насколько неубедительно это прозвучало. По крайней мере, она додумалась оставить на барже свой браслет с лисицей Хантов.

– Можешь сопротивляться внушению Гриффита, сколько пожелаешь, – продолжил Аарон, – но все равно поддашься ему рано или поздно. – Он произнес последнюю фразу со странной интонацией, словно рассказывал по собственному опыту.

– Ты не можешь так просто отдать меня им, – прошептала Джоанна.

– Не понимаю, почему ты продолжаешь так говорить, – холодно отозвался Аарон.

Его лицо оказалось в тени, поэтому выражения прочитать по нему не удавалось.

«Потому что я знаю тебя, – мысленно ответила Джоанна. – И знаю, какой ужас внушал тебе приказ совета убить таких, как я».

Но когда свет встречных машин упал на лицо собеседника, она увидела выражение абсолютного отвращения. Такое же, с каким он говорил: «Мерзкая полукровка». И точно так же смотрел на нее сейчас. Он ее презирал и желал ей смерти.

– После того как ты ответишь на все вопросы, гвардейцы тебя казнят, – добавил Аарон. – А я останусь и полюбуюсь.

– Ты будешь наблюдать? – недоверчиво прошептала Джоанна, чувствуя, как сердце наливается свинцом. Эдмунд наслаждался видом напуганных и страдающих людей, но его сын был другим. – Будешь смотреть, как меня убивают?

Хотя он сам только что заявил об этом, вопрос будто удивил Аарона, вынудив показать истинную реакцию: на его лице промелькнул настоящий ужас.

– Ты даже не знаешь, почему меня хотят казнить, – по-прежнему едва слышно продолжила Джоанна. – И не в курсе, зачем тебе поручили искать людей, похожих на меня. – Она и сама понятия не имела.

– Конечно же, знаю, – возразил Аарон, вновь обретая равновесие. – Потому что противоестественные выродки вроде тебя не должны существовать. Не должны были даже появиться на свет.

Слова отца, произнесенные голосом сына. Навалилась такая тяжесть, что Джоанна едва могла вдохнуть.

– Может, тебе и хочется думать, что ты знаешь меня, – серьезно глядя на пленницу, прокомментировал Аарон, – в конце концов, я довольно широко известен. Но ты и представить не способна, насколько меня порадует твоя казнь. – Она видела, что отчасти он верил в то, что говорил, и действительно предвкушал ее гибель.

Это стало последней каплей. На глаза навернулись слезы. Джоанна, конечно, знала, что Аарон ей дорог – она ведь думала о нем каждое утро, – но до нынешней секунды не подозревала, насколько. До того как поняла, что он больше не чувствует того же. К тому времени, как водитель припарковал машину, Джоанне потребовались все силы, чтобы не расплакаться.

Она ощутила, как локоть дернулся. Аарон уже вылез из лимузина и призывал пленницу последовать примеру, добавив:

– Не заставляй тащить тебя.

Джоанна скользнула по сиденью к дверце и вскоре присоединилась к спутнику на тротуаре, сделала пару шагов и дернулась так сильно, что едва не упала.

– Я укоротил поводок, – ледяным тоном прокомментировал Аарон. – На случай, если ты снова попытаешься сбежать.

«Держись, – сурово приказала себе Джоанна. – Иначе умрешь».

Она должна была соображать трезво. Должна была найти способ освободиться. Поэтому сейчас осмотрелась по сторонам. Где же кордегардия? Они стояли перед огороженным парком. В темноте почти ничего не удавалось разглядеть. Улица казалась большой и коммерческой, судя по магазинам одежды, кафе и супермаркетам через дорогу – закрытым сейчас на ночь.

Внезапно накатило ощущение дежавю, такое же сильное, как и в закусочной. И еще более тревожное. Сами здания вокруг не выглядели знакомыми, зато форма парка и очертания строений – да.

– Это что, Холланд-Хаус? – медленно произнесла Джоанна. Вернее, это был Холланд-Хаус. На его месте уже несколько десятилетий находились руины. Волоски у нее на затылке встали дыбом. – Что мы тут делаем?

– Это местная кордегардия, – явно заинтригованный ее реакцией, ответил Аарон.

– Но… дом же в развалинах, – пролепетала Джоанна, удивленная, что он привел ее именно сюда.

Совпадение казалось слишком странным. Обе их семьи погибли здесь, она спасла ему жизнь в лабиринте неподалеку, а еще раньше познакомилась тут с Ником.

Иногда хронологическая линия подстраивала подобные ситуации, например когда сводила предназначенную друг другу в ином времени пару снова и снова. Могло ли это быть еще одним примером? Джоанна прислушалась к внутренним ощущениям монстра и почувствовала нечто похожее: колебания пространства и времени. Хронологическая линия создавала впечатление настороженного существа, которое следило за добычей. Словно их присутствие в этом месте чем-то заслуживало пристального внимания.

Аарон слегка нахмурился, тоже ощущая это и не понимая, что могло спровоцировать подобную реакцию, однако ответил на комментарий Джоанны:

– Кордегардия расположена в другом времени.

Его слова оказались единственным предупреждением. Она тут же почувствовала резкий прилив необъяснимо сильного желания переместиться, и до того как успела моргнуть, небо превратилось из ночного черного в ослепительно-белое. Из-за неожиданной яркости глаза заслезились, побуждая зажмуриться. Воздух ощущался по-летнему горячим. Резко пахло дымом и навозом. Звуки тоже изменились: издалека доносился уже не фоновый гул движущихся машин, а какофония из стука копыт и выкриков рыночных зазывал.

Когда зрение приспособилось