Хроники пилота: Звездолет для бунтаря - Евгений Артёмович Алексеев

— И не надо ухмыляться, Рей, — Ковалев нахмурился, с лица совсем слетела доброжелательность, оно стало суровым, глаза зло сузились. Натура полковника вылезла наружу.

Наша горячая дискуссия до закономерного финала дойти не успела, когда грозный полковник вытащил бы пистолет-пулемет и расстрелял бы всех нас — меня, Дарлин, а заодно и Тимура за оскорбление человечества.

Флаер домчал нас до главного здания, завис над плоской крышей. Медленно, солидно разошлись массивные створки, и мы мягко опустились в коробку воздушного шлюза.

Сквозь стекло кабины я заметил экран на стене шлюза, где росла, медленно удлинялась полоска выравнивания давления. Дошла до конца. И громкий перезвон возвестил, что мы прибыли на место и может теперь выйти.

Стоило мне сделать шаг в проем, когда отошли двери, как тут же внутри все сжалось, противно похолодели кончики пальцев.

Темные фигуры в ряд встречали нас. Прямо в точности из моего кошмара, когда арестовывали моего отца. Но нет, это андроиды, могучие, но абсолютно послушные исполнители воли полковника Ковалева. Возглавлял их совсем обычный парень в защитном комбинезоне, грубых сапогах, в берете.

Ковалев сделал шаг к ним, отрывисто и коротко что-то приказал. Вышли синхронно два андроида, прошагали до задней части флаера, вытащили вяло сопротивляющегося Вайсермана. Подвели к полковнику. Он оглядел психа с ног до головы, словно проверял, привезли ли они его целого или где-то часть оставили.

— В КПЗ его, потом допрошу.

— А! — задергался Вайсерман, что выглядело, будто он бьется в конвульсиях. — А-а-а! Убью тебя, полковник гребанный. Убью! Жить ты у меня не будешь.

Ковалев даже не дрогнул, лишь сделал быстрый жест, и андроиды потащили мужика к выходу.

На пороге шлюза возникла полная женщина с простоватым усталым лицом.

— Мама! — пацан радостно заорал, бросился к ней.

Она присела рядом, прижала мальчика, мягко погладила по спине. Вася высвободился из ее объятий, обернулся к нам.

— Ну что, Ксения Львовна, возвращаем вашего сына в целости и сохранности.

— Спасибо вам всем, — голос женщины звучал тихо, сдавленно. — Спасибо, товарищ полковник.

Ковалёв, конечно, не стал рассказывать, сколько пришлось пережить ему, чтобы вызволить ребенка. И я ловил себя на мысли, что полковник не такой уж подонок, как кажется порой. Есть в нем благородство и нечто такое, что размывало понятие добра и зла.

Когда мамаша и Вася скрылись за дверью, Ковалев развернулся к парню, что так и стоял на вытяжку перед рядами андроидов, почти не отличаясь от них ни лицом, ни неподвижностью каменной статуи.

— Так, Кузнецов. Значит, покажешь нашим гостям их апартаменты, одежду и все такое. Потом проводишь до столовой. Все понятно? Выполняй.

Парень прижал руку к виску с тем же неподвижным лицом, смахивающим на маску, пролаял:

— Есть, товарищ полковник.

Направился к нам. Но Тимур вышел из-за наших спин и бросил, словно плюнул:

— А я пойду. Я не голоден, наелся бутербродов.

Ковалев развернулся к нему на носках, смерил взглядом, промелькнула досада и погасла.

— Хорошо, — совершенно спокойно, без раздражения, произнес полковник. — Иди. Отдыхай. И спасибо за службу.

В голову пришла вполне закономерная мысль, что полковник был бы рад избавиться от меня тоже, остаться наедине с Дарлин. Очаровать, околдовать, и только ради одной цели — затащить в постель. В признание Ковалева, что он любит страстно Дарлин, я не верил. Слишком мало времени прошло с тех пор, как он увидел её. Ну уж так получилось, что уходить мне не хотелось. Хотя я зверски устал. На Луне нет смены ночи и дня. Время течет незаметно.

Ковалев развернулся к нам с Дарлин, и вновь его губы тронула такая мягкая, нежная улыбка, что я едва не заржал. То, как суровый полковник умел быстро меняться ради Дарлин, вызывало у меня неодолимое желание поиздеваться над ним.

— Дарлин, Рей, я жду вас в нашей столовой. Сергей проводит вас.

Апартаменты, куда нас проводил адъютант Ковалева, скорее напоминали каюту на звездолёте. Роскошную, но явно созданную так, чтобы экономить пространство. Всю противоположную стену от двери занимал круглый иллюминатор, из которого хорошо просматривалась часть унылой пепельно-серой лунной поверхности, все ее кратеры, борозды. Но дальше, где заканчивалась вся эта мертвая пустыня начинался живой космос с переливами звезд, созвездий, звездных туманностей.

Под иллюминатором располагалась широкая кровать, на которой аккуратно лежал костюм. Справа стол с большим монитором — земляне продолжали пользоваться допотопной техникой. Напротив высокий, узкий шкаф. А рядом с ним я обнаружил вход в душ. Ох, как же приятно ощущать, как бьют по коже струйки воды. Ощущать запах океанской свежести. Хотя счетчик безжалостно отсчитывал каждую каплю, предупреждая, что скоро лимит закончится. Мы же на Луне, где воды так мало. Но я успел выскочить из душа до того, как линия лимита перешла в яростно-красный цвет. Получил такой заряд бодрости, что усталость исчезла, растворилась где-то.

Нацепив костюм, я вышел в коридор, где наткнулся на Дарлин. В красном открытом платье, подчеркивающем тонкую талию, стройную фигурку, она выглядела потрясающе. И никогда раньше так не одевалась.

Кузнецов, адъютант полковника, провел нас до лифта. И не только ввел на встроенном рядом экране суперсложный, состоящий из огромного количества символов шифр. Но вытащил из кармана комбинезона ключ, не электронный, а совсем обычный, старомодный, с железной бороздкой и кольцом, провернул его пару раз в замочной скважине. И лишь после всех этих сложных манипуляция, смахивающих на открытие сейфа в супернадежном банке, где хранились бы сокровища Вселенной, мы смогли пройти в лифт. И платформа мягко понесла нас куда-то на самый верх.

Первое впечатление оказалось обманчивым — зал огромен. Но присмотревшись я понял, иллюзию бесконечного пространства рождают зеркальные стены. За высокими окнами тонула в бледной бесцветной синеве поверхность Луны, что придавало этому месту вид роскошного лайнера, выброшенного на пустынный берег.

Под окнами во всю стену выстроились мягкие кожаные диванчики светло-коричневого цвета. Столики, покрытые белой ажурной скатертью. Пол выложен панелями, имитирующими дубовый паркет. И в эту гармонию роскоши и комфорта прекрасно вписывались конусообразные люстры, льющие мягкий золотистый свет.

Я с удовольствием расположился на диване. Дарлин присела рядом, огляделась и губы тронула улыбка. Ей все нравилось. Она выглядела умиротворенной. Будто не похищал её маньяк, грозивший ее изнасиловать, убить.

— Ну как тебе полковник? — поинтересовался я, рассматривая прозрачные на высокой ножке бокалы, из