Диверсанты - Алексей Дягилев

— Идите, товарищ Зырянов. И помните… — Похлопал я по папке уже ладонью.

Старшина отряда пулей вылетел из блиндажа, чуть не сшибив по пути командира. Дорого бы он отдал, чтобы посмотреть материалы. Он же не знает, что простая картонная папка почти пустая. Но видать дыма без огня не бывает, вон как он побледнел, значит есть грешки и не малые. Мутный тип оказывается этот дядька Митяй, хотя со своими обязанностями командира хозяйственного отделения справляется, но это его потолок и на должности старшины он временно. Надо бы к нему повнимательней присмотреться, но пока не до сук.

— А чего это наш старшина как ошпаренный выскочил? — поинтересовался Семён, проходя к столу.

— Не знаю, сквозняк наверное. — Не стал я вдаваться в подробности.

— Где сквозняк? — Удивился Пацюк.

— Да не где, у него. Наверное съел что-то не то. — Пояснил я.

— А, тогда понятно. В общем, с командирами полков я договорился, мешать не будут, помочь обещали, хотя с боеприпасами у них туговато — лимит. — Ввёл меня в курс дела довольный Семён.

— Это хорошо. А на сухую договориться было нельзя? — понюхал я воздух.

— Строго в пределах нормы. Сам же знаешь что такое — налаживать взаимодействие. — Начал оправдываться Пацюк.

— Да, знаю. У нас всё по плану. Личный состав готовится. Сейчас снайперов дождусь и поеду с комбатами перетереть. — Доложил я.

— Ага, а я с твоего позволения немного вздремну. Больше суток уже на ногах, срубает. — Примостился на топчан у стены Семён и затих.

А ведь и правда, совсем не храпит. Прислушиваюсь я к ровному дыханию Пацюка, убирая со стола все бумаги в ящик из-под снарядов, стоящий под топчаном. И, поставив контрольку, задвигаю его в дальний угол. Пустую посуду (котелки, кружки с ложками) сдвигаю в творческом беспорядке на край колченогого стола, убрав подставку из-под короткой ножки и замастырив сигнализацию. Теперь, если стол даже на сантиметр покачнётся, посуда упадёт на пол и загремит. Не вся, но мёртвого разбудить хватит. Тем более пол не ровный и тонкие доски ходуном ходят, если не знать, куда наступать. Это не паранойя, а простая предосторожность, про которую знаем только я и Семён. Всем остальным в штабной блиндаж без разрешения вход заказан. Так что либо в присутствии командира, либо лесом. Склад с вооружением и бэка рядом выкопан, и часовой бдит.

Аккуратно выйдя из блиндажа, приказываю часовому запоминать и докладывать мне обо всех, кто будет отираться поблизости. Это же распоряжение передать сменщику на посту, но больше чтобы никто про это не знал. После чего продолжаю гонять личный состав.

Дождавшись снайперов, выслушиваю их доклад об успехах, и разрешаю им отбиться до вечера, затем отправляюсь налаживать взаимодействие с командирами батальонов, заодно поговорить с наблюдателями на передовой. Обратно на базу возвращаюсь только к семи вечера.

— Ну, как спалось? — поинтересовался я у командира отряда, когда отчитался о проделанной работе.

— Да почти выспался, только этот придурок — старшина разбудил на самом интересном месте. А мог бы ещё часок подремать. — Зевнув, пожаловался Семён.

— И чего командиру хозяйственного отделения от тебя надо было? — спросил я.

— Чаю видите ли предложить захотел. Тарарам здесь устроил. — Выматерился Пацюк.

— Чаю-то хоть попил? — спросил я не из праздного любопытства.

— Попил, когда этот подхалим за чистой посудой сбегал. — Подтвердил мои догадки Семён.

— Ты, наш «сейф» спросонья не открывал? — выдвинув ящик из-под кровати, проверил я все контрольки.

— Нет. На кой он мне нужен.

— Тебе не нужен, но возможно кто-то хотел заглянуть внутрь, но стол помешал, а ты проснулся не вовремя. — Убедился я, что спички и волоски на месте.

— Таак. И на кого, ты, материал накопал? — Сделал стойку оперативник.

— На, полюбуйся. — Протянул я Семёну приметную папку.

— Так здесь же ничего кроме чистых листов нет. — Удивился он, раскрыв «дело».

— Но он то про это не знает, зато почему-то интересуется. — Продолжаю я говорить загадками.

— Кто он? Поясни. — Заинтересовался Пацюк.

— Старшина твой. — Открыл я страшную тайну.

— Старшина не мой. Сам же знаешь, поставить Зырянова на должность сверху порекомендовали. Партийный стаж у него большой, да и прочие заслуги… — Не стал вдаваться в подробности Семён.

— Зато в вооружении и снаряжении он разбирается как свинья в апельсинах. Фураж, продовольствие и бытовуха его прерогатива, в этом он знает толк, а на большее не способен. Я же предлагал назначить старшиной отряда командира комендантского взвода, по совместительству, чтобы не разводить бюрократию. — Высказал я своё предложение в очередной раз.

— А вот его-то как раз к делам отряда рекомендовали не подпускать. — Выразительно посмотрел на меня Пацюк.

— И в чём дело? Он что, не прошёл проверку? — Слегка наезжаю я.

— Проверку-то он прошёл, но сам знаешь, бывший офицер, белая кость… — Развёл руки Семён.

— Ну дак он этого и не скрывал. Так что можно ещё и в качестве начальника штаба привлекать. Ладно, продолжим как-нибудь наш разговор. Пошли жрать, а после ужина пускай личный состав отдохнёт перед выходом на задание. — Не стал я больше давить на командира отряда.

В десять часов вечера практически весь отряд выходит на дело. На охране лагеря остаётся только хозяйственное отделение под командованием коменданта.

Младший лейтенант Алексей Константинович Оболенский попал к нам в отряд по рекомендации комиссара Реутова ещё месяц назад. Прямо из госпиталя. Левую руку ему по локоть оттяпали и признали негодным к строевой. Но своё дело он знал туго и службу наладил, личный состав вымуштровал и даже самые бестолковые под его командованием тупить перестали. Поначалу меня так и подмывало спросить. Не корнетом ли он был в Первую мировую? И за кого потом воевал? Но посмотрев в его честные выразительные глаза, желание пошутить отпадало. Да и возрастом он был под полтинник, хотя выглядел лет на сорок, не больше. Но это если не знать его биографию. Чуть ближе Оболенский сошёлся только с бывшими белоказаками Карасёвым и Окуневым, а также с Архипычем (пожилым фельдшером из Старых Липягов). Со всеми остальными держал дистанцию, общаясь только по служебной необходимости. Ничего для себя не просил и не требовал, иногда только рекомендовал сделать то-то и то-то, чтобы улучшить службу.

Командир отряда