Граф за границей. Книга 3 - Денис Мист

— Даня, прижигай рану, — приказал я.

— Но я же могу…

— Князь, не распускай сопли! — прорычал я.

— Но шрам… черт! — воскликнул он и сделал глубокий вздох.

— Даня, сделай все красиво, как ты умеешь, — мягко сказал я.

— Мне нужны обе руки.

— Я подержу. Скажешь, когда отпускать.

Он снова кивнул и отпустил рану. Я тут же перехватил. Он достал зажигалку и начал чертить руны. Алатырь. Крада. Мир. Руны горели в воздухе перед нашими лицами, отражались в карих, сейчас таких огромных глазах Кати. Даниил кивнул, я убрал руку. Он активировал заклинание и провел пальцем по ране нашей подруги.

Зашипела и завоняла горелым кожа. Катя закричала и попыталась отстраниться. Я удержал ее. Она дрожала, но оставалась в сознании. Мне показалось, это длилось вечно, но прошло всего секунды три-четыре. Наконец, Даня опустил руку. Он тяжело дышал. На шее Катерины вспух ожог, зато она дышала.

— Вы психи, — хрипло прошептала она. — Помогите дойти до зеркала.

В дверь начали барабанить.

— Я разберусь, — бросил Даня.

Я кивнул и подхватил Катю на руки, принес к зеркалу в спальне. Она начала чертить руны. Рука дрожала, но руны больше не исчезали. Из гостиной слышалась эмоциональная испанская речь.

За нашу безопасность я не переживал. Убийце нужен был Матюшин, а не мы. Катю он зацепил случайно или она удачно подвернулась, иначе бы смогла прочесть его поверхностные мысли, пока граф пытался назвать фамилию. В окне дыра, так что нас не обвинят. Даже в состоянии Корфа. А если и обвинят, у нас дипломатическая неприкосновенность и максимум, что нам светит, вежливая просьба покинуть страну. А мы и без них собираемся уезжать.

— Спасибо, что не растерялся, — шепнула Катя и поцеловала меня в щеку.

На шее у нее алел шрам, но уже не такой жуткий, как от ожога.

— Я бы не простил себе, если бы что-то случилось с тобой или Даней, — улыбнулся я.

— Он сказал?

— Нет. Давай об этом потом.

Мы вышли в гостиную. Разговор уже перешел в более спокойное русло, вызвали полицию. Мы ответили на вопросы, умолчав об истинной причине встречи. Сказали, что собрались обсудить некоторые вопросы с представителями местной русской диаспоры. На этом нас отпустили.

— Кий, значит, — озадаченно сказал Святослав, когда мы вернулись в резиденцию.

— Ский, — поправил я.

— У половины князей так заканчивается фамилия, — поморщился он. — Это нам ничего не дает.

— Верно, зато дает его обмолвка.

— Что? Ты о чем? — насторожились Катя и Даня.

Мы сидели в гостиной. Ольга и Миша еще поколдовали над шеей Кати, но значительно уменьшить шрам не получилось — он так и остался красноватым и выпуклым, с ребристым краем. Теперь она сидела, уютно устроившись в объятиях Славы на диване. Даня и Ольга заняли кресла, нам с Мишей остался второй диван.

— В самом начале разговора, когда он еще насмехался, сказал, что этот князь сделал так, чтобы мы не получили ответ на запрос быстро, — пояснил я.

— Вот почему отец так бесился, — пробормотал Даня. — А я думал, что такая задержка в порядке вещей.

— Выходит, это кто-то близкий к правлению университета, — пробормотал Слава.

— Или кто-то в Тайной канцелярии, — добавила Ольга. — Да-да, Даня, я знаю, что выше твоего отца там никого нет, но запросы можно тормозить и на низком уровне.

— Он лично позвонил ректору, — покачал Юсупов головой.

— В таком случае, нам надо возвращаться и искать кого-то, близкого к университету, — сделала вывод Ольга.

— Или кого-то в самом университете, — добавил Миша.

Я промолчал. Мне это не светит — я уже морально готовился снова кормить комаров на польских болотах.

— Дим, а ты чего молчишь? — удивился Даня.

— Так я уже все сказал. У вас есть зацепка, ловите, — удивился я.

— А ты что, не собираешься в этом участвовать? А если прикажут? — не унимался он.

— Наш Демон решил, что вернется на границу, — хитро улыбнулась Ольга.

— А разве нет? — без выражения уточнил я.

— Уверен, после всего, что тут произошло, ты останешься в Москве. Я сделаю для этого все, — твердо сказал Слава.

— И я, — вторила ему Ольга.

— А я и не сомневался, что отец тебя оставит в главном управлении, — удивился Даня.

— А я пока остаюсь здесь, — заметил Миша.

— О, точно, ты же у нас теперь посол! Твое соглашение с нубийцами стало громким событием дома, знаешь? — заметил Слава с широкой улыбкой.

— Да? — Миша улыбнулся и выпрямился на диване. — У меня еще много идей. А вам желаю великих свершений дома.

— О, о нас еще узнает вся Россия! — рассмеялся Даня.

— Это все хорошо, но надо разобраться с этим двумя в камерах, — вздохнул Слава.

— Это моя забота — я давала обещания, — досадливо поморщилась Ольга и поднялась.

— Я провожу, — сказал я и пошел следом.

* * *

Священная Римская Империя, Лютеция.

Он не приехал. Она напрасно три дня подряд бродила по смотровой площадке Эйфелевой башни. Это было их место целых восемь лет. И вот теперь оно снова только ее.

Леди Скарлетт остановившимся взглядом смотрела на экран телевизора. Там шел репортаж из Мадрида о последствиях бури, какая давно туда не приходила, и о трагедии в одном из особняков, что разыгралась в ту жуткую ночь. На экране мелькали фотографии жертв. На одной из них был изображен Сергей Татищев. Скарлетт выключила телевизор, налила себе виски и со стаканом отошла к окну. Рука заметно дрожала.

Зачем он остался в доме? Зачем принял вызов? Леди так надеялась, что опыт Сережи поможет ему справиться с тем, кто сейчас называет себя Дмитрием Татищевым. Но нет, он снова отобрал у нее игрушку. За восемь лет она успела привыкнуть к Сергею. С ним было хорошо и приятно. Он оказался смекалист и надежен. Ни разу не подвел. Пока не столкнулся с этим демоном. Нет, его можно одолеть только коварством.

— Моя госпожа, я прибыл, — раздался за ее спиной приятный баритон.

— Ты задержался, Гена, — ледяным тоном ответила она.

Хоть кто-то вернулся из Мадрида. Жаль, не тот, кого она ждала.

— Да. Я обезопасил нашего человека в Москве. Этот глупец Матюшин его едва не раскрыл. Пришлось убить. Больше никого не смог.

— Этот человек все еще хочет стать таким как ты?

— Нет, он хочет стать вампиром. И надеется, что ты отдашь ему Румынию, когда осуществишь свой план, — с иронией ответил он.

— Сейчас не имеет значения. Главное, что он все еще верен