Лето, пляж, зомби 4 - Наиль Эдуардович Выборнов

— Я… Я могу… — она замялась, а потом вдруг расстегнула верхнюю пуговицу на футболке. — Мы можем это самое… Если… Если ты отпустишь меня.

Сказала это почти шёпотом, будто боялась услышать сама, что говорит. Ничего развратного в ее словах не было, никакого призыва тоже. Просто пытается выжить, использует последнее женское средство. Не самое верное, правда, в данной ситуации — головорезы ее просто по кругу пустили бы, да потом ножом по горлу. Правда и спрашивать никто бы не стал.

Глаза при этом не опустила, а наоборот, уставилась на меня в упор. Лицо у неё было не то чтобы красивое, но выразительное. Сейчас оно было измазано грязью, покрыто дорожками соли от слез, да и целом какое-то серое.

Оставить? Ага, мы отойдем, а она нам картечью в спину. А все оружие отобрать — это то же самое, что убить. Ее зомби просто на куски разорвут, вот и все. А если выживет, то может следом увязаться, там до схрона дойдет, а внутри все наше имущество. Которое потерять нам ни в коем случае нельзя.

В деревню с собой взять? Нет, туда я ее точно не потащу, да и тупо это — она от «Воронов» сбежала, и тут к другим «Воронам» ее вести. А они ведь узнают про беглецов, им наверняка по рации сообщат. И что тогда? Опять же — то же самое, что убить.

Брать за нее ответственность? Защищать? Да нахуй оно мне надо, если честно, своих проблем по горло.

Да и они сами виноваты, первыми стали стрелять. Как в средневековье — кто первым обнажил оружие, тот и виноват.

Придется ей поплатиться за ошибки своих:

— Извини, — проговорил я. — Ничего личного.

Вскинул автомат и выстрелил. Пуля пробила ей голову, разбросав мозги по борту машины. Вторым я пристрелил уже умирающего — он дернулся, попытавшись вырваться, но сразу затих.

Поднял голову, наткнулся на взгляд Роджера, понимающий. Он-то знал, что у меня выбора в общем-то и не было.

— Собираем оружие и идем своих догонять, — сказал я на английском.

Он только хмыкнул, но наклонился и подобрал с земли автомат.

Глава 24

Про стрелков я ничего особо рассказывать не стал, а Роджер молчал, потому что он в принципе не привык говорить. Изучение русского у него шло с трудом. Похоже, что не обнаружилось у нашего морпеха особенного таланта к языкам. Потому что не думаю, что в такой ситуации разумный человек стал бы к этому с небрежением относиться. От таких знаний ведь его жизнь зависела.

Сказал, что на бандитов наткнулись, те первыми огонь открыли, и мы их всех перебили. Не на «Воронов», а на каких-то залетных. Особых объяснений у меня никто требовать не стал.

С тремя тележками, наполненными едой, мы отправились обратно в деревню. Девчонку, уже отмытую, вела Алия, остальные бдили, чтобы новых зомби не появилось. Но дошли спокойно, окрестности тварей по-прежнему не интересовали. А я задумался о том, что может быть, стоит начать грабить дома. Ильяс умеет вскрывать замки, а это относительно безопасно. А моральную линию мы давно перешли — ровно тогда, когда стали снимать ювелирку с мертвецов.

И снова на входе в деревню стояли бандиты. Только на этот раз они были заняты делом: строили заграждения прямо на дороге. Их хлама разного: в дело шли какие-то обломки кирпичей, доски старые и прочее. Одна стрелковая позиция на помосте побольше и еще несколько поменьше.

— Бог в помощь, — издевательски проговорил я, когда мы подошли.

— Ага, спасибо, — сказал один из бандитов. Не очень-то сердечно, но поблагодарил. Посмотрел на тележки, полные еды, но только хмыкнул. Заценил добычу, так сказать.

Я заглянул в тележку, вытащил две бутылки коньяка средней паршивости и двинулся к ним. Протянул этому самому бандиту. Он посмотрел на меня с сомнением, но взял, осмотрел этикетки.

— От души, — проговорил он. — Зачетная конина.

Да уж, похоже, что ему не приходилось пить действительно хороших напитков, раз он это хорошо оценил. Впрочем, импортных напитков в России практически не водилось, их можно было только за очень большие деньги найти. А вот я пил, причем много. Часть трофеями брали, а кое-что и в солдатских барах подавали. Там за границей вообще всего импортного была куча: оружие, лекарства, выпивка.

— От души дарю, — кивнул я. — Отдохнете потом немного после трудов.

Вот так вот я решил конфликт заранее, до его возникновения. Раз сам поделился, значит, остального они шмонать точно не станут. Нет, ничего особо интересного у нас и нет, стволы мы оставили в одном из вскрытых коттеджей на окраине города. Чтобы в следующий раз не идти до базы вообще без оружия.

— Да, отдохнем, — он вытер со лба пот — солнце уже успело подняться и жарило нещадно. — Нормально сходили, вижу?

— Да добро сходили, — пожал я плечами. — Но дань на этот месяц мы собрали, так что это нашим. Но потом еще принесем. Партию бухла дорогого готовим, чтобы тоже отдать.

— О, это заебись будет, — он улыбнулся. — Ладно, проходите, нам здесь еще работать.

На девчонку они, кстати, никакого внимания не обратили. Может не поняли, что она с нами пришла. Да и не отличалась она теперь особо от других детей, что нет-нет, да бегали по деревне. Тоже ведь в чистой одежде, а пусть и не говорит ничего, так это нормально.

Дети вообще гораздо менее заметны, взрослый человек подсознательно относится к ним с пренебрежением. Этим еще партизаны в Великую Отечественную пользовались. И я то же самое делаю — не зря же Наташу гоняю, если кого-то позвать надо.

И вот так вот без всяких проблем мы прошли через эту заставу и всей толпой двинулись к дому Мустафы. Изба председателя давно нами использовалась в качестве склада. Опять же, он потом рассортирует все это, да раздаст местным. А этих трех телег хватит на ближайший месяц, там много. Одних каш моментальных овсяных мы тащили целый огромный пакет, там где-то тысяча порций была. И россыпью брали, те, что подешевле, и упаковки потрошили, чтобы места много не занимали.

— Это ты хорошо придумал, подмазать их, — кивнул мне Ильяс. — Под таким соусом можно будет