Задира - Владимир Николаевич Малый

что остался парить над ареной совсем один. Тааша скользнула назад в тело Бродяги, уже больше напоминающее оборотня в процессе трансформации из человека в крупного представителя кошачьих. Своевременное вмешательство в процесс девушки притормозило превращение и даже повернуло его вспять, но мне сейчас было не до этого. Трещина в куполе буквально переливалась всеми цветами радуги, да так ярко, что на нее просто невозможно было смотреть. Однако, по всей видимости, абсолютно никто этого не замечал. Может это получилось из-за того, что внимание зрителей было разделено между все еще несолидно голосящим и мечущимся по своему кармашку Красным и полем битвы, по которому шел к своей заветной цели окровавленный голый человек с длиннющими когтями. А, может, никто кроме меня вообще не видел, ни трещины, ни сияния…

Поклявшись самому себе, что это всего лишь на мгновение, я со скоростью близкой к световой ринулся навстречу ослепительной радуге и вырвался за пределы купола, не встретив никакой преграды.

Но в тот же миг меня снова опутали прочные нити чужой силы. Но, не смотря на схожесть ситуации, ощущения на этот раз были совсем другие. Меня не поймали, а подхватили и поддержали.

- Я знал, я чувствовал и верил предчувствию! – услышал я смутно знакомый голос. – Ты готов принять энергию ставок всех маленьких учеников школы и одного большого ее выпускника?!

Это же Наставник! А не узнал я его сразу, потому что в голове раздавался голос молодого и полного жизненных сил человека. Старый наставник оказался молод Душой.

- Да! – радостно воскликнул я.

Энергетические нити поддержки тут же, как по мановению волшебной палочки превратились в батут, который зашвырнул меня обратно к месту стремительно развивающихся событий.

Меня действительно не было там меньше секунды, но ситуация успела-таки перемениться: наши уже не наступали, а геройски оборонялись.

Крякнув про себя в том смысле, что, мол «опять власть меняется», я в лучших традициях супермена, выставив вперед сжатый кулак, бросился исправлять ситуацию.

Кулак, кстати, был сжат не просто так. Иначе у меня просто не получалось взаимодействовать с дармовой энергией, кроме как, схватив, тянуть ее за собой. Пролетая мимо успокоившегося, было, Эллеса, я не удержался и саданул его этим кулаком по снова ставшей надменной физиономии.

Не смотря на бесплотность моей руки, удар вышел более чем ощутимый: на какое-то время Красный выбыл из дуэли. Этим тут же воспользовались девчонки в теле Бродяги: Тааша пошла в магическую атаку, а Эмма просто включила свои охотничьи инстинкты.

Если бы Таах поддержал их своим магическим блоком возможностей Суббота, на этом схватка и закончилась бы. Но ничто не вечно под луной. Пурпурный собрался с силами и одним мощным импульсом лишил воли и мотивации и девчонок и Тааха.

Теперь он наступал на Бродягу и дистанционно, один за другим, наносил ему ментальные удары, которые странным образом проявлялись на обнаженном торсе в виде глубоких пятипалых борозд.

Суббот бил противника его же оружием, нещадно полосуя ничем не защищенную плоть несуществующими в реале когтями.

От каждого удара безвольное тело моего друга, истекая кровью от множественных порезов, отшатывалось назад на пару шагов, пока не уперлось спиной в стену невидимого купола.

Суббот остановился перед беззащитным противником, театрально поднял вверх руку, демонстрируя притихшим зрителям, что намерен нанести последний, решающий удар.

- В начале поединка ты был довольно словоохотлив, - не без дешевой патетики, играя на публику, спросил он с пренебрежительной усмешкой, - не хочешь чего-нибудь сказать напоследок?

К тому моменту я уже был внутри, буквально расталкивая безвольных девчонок по их родным углам своего подсознания. После своего обращения, Суббот немного ослабил свой натиск, видимо, для того, чтобы я что-то смог ему ответить.

Даже и не знаю, что он рассчитывал услышать. Проклятия? Мольбы о пощаде? А, может, это тоже была часть изначального плана на бой, эдакая домашняя заготовка? Кто знает…

- А ты не боишься, что мои слова станут последними для тебя? – едва шевеля языком, спросил я.

Желая, чтобы наш последний диалог хорошо расслышал каждый присутствующий здесь зритель, Суббот еще немного ослабил свой натиск и произнес все в той же пафосной манере:

- Что можешь ты, жалкий лысый скопец мне сделать своими словами?!

Что ж играть в эту театральщину можно и вдвоем.

- Зря ты так легкомысленно относишься к словам, Пурпурный, - криво усмехаясь, сказал я, - ты просто не знаешь или забыл, что словом можно убить, словом можно спасти, словом можно полки за собой повести… а еще словами можно водить за нос того, кто этот самый нос слишком сильно задирает!

Во время этой речи я смотрел ему в глаза, но при этом прекрасно видел, как подаренная старым Наставником энергия, как удав: медленно, но неотвратимо, оплетает все тело ничего не подозревающего Суббота.

- Пришла пора, Пурпурный, заканчивать это представление!

- Как скажешь! – хмыкнул маг и попытался опустить руку для решающего удара.

Как же приятно было смотреть за изменением выражения его лица. При моем первом ударе оно еще оставалось удивленным, потом с каждым разом эмоции на нем менялись: обида, боль, страх, отчаяние, ярость…

Теперь пятился он. Каждый мой удар либо ломал ему кости, либо критически травмировал внутренние органы. Атаковать из сотканного мной кокона Суббот не мог, но лечить себя какое-то время у него получалось. Беда лечебной магии в том, что нельзя полностью отключать нервные узлы и окончания, иначе магу не понятно, где именно сейчас требуется применение Дара. Суббот страдал. И страдал сильно. Но лечил себя из раза в раз. Предпоследним выражением на его лице была обреченность, потом ее сменила мольба. И я сжалился. Хитрый, затейливый, и достаточно мощный удар кулаком в грудную клетку просто разорвал его сердечную мышцу в лоскуты.

Такое не лечится даже тут!

- Быть дождю… - пробормотал я, глядя, как безвольно валится на пол арены тело врага.

Глава 8

Из-под хвоста!

- Я рад, девочка моя, что этот старый усатый разбойник не ошибся!

Небольшой сухонький старичок буквально лучился от счастья, так широко распахивая руки для объятий, будто собирался заключить в них всех четверых гостей, не считая котяру.

Экуппа тут же воспользовалась случаем и очень тепло