Побег из волчьей пасти - Greko

Все обрадовались и тут же… начали раздеваться!

— Что происходит, дядя? — я не удержался.

— Порыбачим! — ответил он, стягивая брюки.

— Как⁈

Моё восклицание можно было понять: ни одной удочки ни в одной руке я не видел.

— Друг там работает! — дядя ткнул в направлении плотины. — Через десять минут перекроет шлюзы на двадцать минут. Вода уйдет. Рыбу возьмём руками!

Теперь всё стало понятно. И хотя я был ребёнком, все равно понимал невероятный абсурд ситуации. Плотина! Сложное гидротехническое сооружение! Это же не кран стояка в доме! Что значит, друг перекроет⁈ Как он может это сделать без указания⁈ По просьбе друзей⁈ А указания и не могло быть! Хотя, зная Грузию и её нравы, чему я удивлялся⁈ Наверняка, друг, сидевший на вентиле, позвонил своему начальнику. И там, типа:

— Шалва, дорогой! Тут друзья хотят порыбачить. Я перекрою на двадцать минут?

— Каха, дорогой, конечно! О чём речь! Скажи, чтобы и на мою долю рыбы взяли!

— Обижаешь, Шалва! Лично тебе занесу!

— Вах! Спасибо!

— Тебе спасибо!

Через десять минут вода ушла, обнажив дно и барахтающихся рыбин. Эту картину я запомнил на всю жизнь. Ночь. Но видно хорошо, из-за мощных фонарей плотины. Дно, усеянное такими же белыми камнями и песком. Рыбы. И куча мужиков в семейных трусах! Бегают с радостными криками. Подбирают обессиленную рыбу, швыряют на берег… Великолепный кадр для блестящего грузинского кино!

…Поскакали. Сомнения продолжали беспокоить.

Один вариант я не учёл. Кинша!

Тут сам виноват. Не надо было спрашивать её про дорогу на Вани. Считай, подставил. Нельзя от неё требовать стойкости. Хорошо, что из слуг, язык не поворачивается назвать их рабами, никого рядом не было. И подслушать не могли. О Вани знает только она.

И опять встаёт один из извечных вопросов мятущейся, мать её, русской интеллигенции: что делать?

Терпеть не мог Чернышевского. Единственная тройка по литературе за всё время учёбы в школе. Был любимцем у учительницы. (Светлая память, Лидия Васильевна! Спасибо за всё!). Вызвала, а я честно ответил, что читать это дерьмо не буду. Крякнула, но двойку рука не поднялась поставить. Что-то еще промямлил про очередной сон этой идиотки — Веры Павловны, спасая ситуацию…

Так, и что делать? Куды податься несчастным странникам? Как снискать хлеб насущный? «Нужно мыслить», — предложил бы сын турецкоподданного!

Что я еще знаю про эти места? Ничего, кроме родной деревни родителей. Цалка. Там греки уже лет шесть как проживают. Туда? Точно не вариант. Во-первых, могу создать проблемы пращурам. Во-вторых, жизнь их на благословенной грузинской земле — не сахар. Как мне рассказывали старики, деревня почти полвека обитала в землянках и земляных норах, не имея даже собственной церкви. И кроме репы ничего не росло. А до картошки, которая прославила село и считалась в Грузии моей прошлой жизни чуть ли не лучшей — еще век.

Куда же деваться? Выходит, что некуда. Выходит, что я положусь на авось? Нет! Тут не авось! Тут удивительная женщина! Еще одна, вызвавшая такой восторг у меня. Но, в отличие от Малики, восторг целомудренный. Кинша не сдаст! А пытать её, конечно, не будут. А на Никола она, когда русские уйдут не солоно хлебавши, цыкнет! Шайтана он, быть может, и обманет, но не собственную жену! Может и по голове его дурной настучать! И Никол тут же — лапки кверху! Он её боготворит!

«Еще поэтому все тебе прощаю, армянин Никола! Это я уже говорил! И, кроме того, если я сейчас еще раз дёрну Спенсера остановкой и сменой маршрута, то он не удержится, и настучит уже мне по башке!»

Я улыбнулся. Забавное существо человек. Ситуация на грани. Есть много доводов за и против. И самый ничтожный из них — как бы лишний раз не побеспокоить друга — явился решающим в выборе. Хотя, всего лишь — оправдание. Я ответственен за решение и выбор. Мне и отвечать. Так что, едем в Вани!

Посмотрел на Спенсера.

— Эдмонд?

— Почему ты меня привязал к лошади? — говорил с одышкой.

— Не нужно было?

Странный вопрос! Если бы я не придерживал его, мог бы и свалиться, так его, бедного, мотало в седле. Спенсер вздохнул. Понимал, что сейчас меня не обманет. Храбриться не имело смысла. Был плох. Очень слаб. Еле держался.

— Куда мы, Коста?

— Помнишь нашу экскурсию в грузинский дворик в Стамбуле?

Заходил так издалека, надеясь, что приятные воспоминания сейчас хоть как-то его поддержат, впрыснут в кровь дозу положительных эмоций, выгадают несколько минут, удерживая его сознание. Несколько минут! Мне теперь каждая секунда была дорога!

Я не ошибся. Спенсер расплылся в улыбке.

— Как же можно забыть такое⁈ Шутишь?

— Да! Такое не забудешь! Ты бы видел своё лицо, когда тебе подносили рог!

Смеясь, я объехал Эдмонда с левой стороны. Перехватил поводья своей лошади больной левой рукой, правой стал удерживать Эдмонда за его руку. Я понимал, рано или поздно, Спенсер впадёт в забытье. По щелчку! Как тогда на празднике, который мы сейчас вспоминали. Тот щелчок я тоже ждал. Но упустил. И Эдмонд из пьяного состояния перешел в невменяемое. Но, в отличие от того дня, повторного щелчка и его чудесного и так меня удивившего возвращения в нормальное состояние сегодня ждать не стоило. Не будет. Да, англосаксы умеют собраться и за мгновение «восстать» из пьяных! Не спорю! Снимаю шляпу! Но из такого состояния это никому не под силу.

Спенсер захохотал.

— Да, да, да! Представляю!

Заметил мои действия. Кинул взгляд на мою руку, теперь крепко удерживающую его.

— Всё так плохо? — усмехнулся. Даже в лунном свете был виден лихорадочный блеск его глаз.

— Бывало и хуже, друг! Ничего! Справимся!

— А ты помнишь своё лицо, когда я произносил тост?

— Грешен! Грешен! — я тоже рассмеялся.

— Признайся, ты был уверен, что я сейчас начну читать какой-нибудь сонет Шекспира, полагаясь на то, что ты за меня скажешь все необходимые слова!

— Не сонет! Конечно же, я ждал «Быть или не быть…»!

— О, да! Тогда это было более уместно! Согласен!

— «Потому что теперь я обязательно должен посетить Грузию! Я должен увидеть ту благословенную землю, которая являет миру таких прекрасных людей, как вы!» — я с максимальным гротеском изобразил Спенсера, вспомнив его тост.

— Коста, Коста! — Эдмонд опять