Пацифист. Том 2. Мастер - Касим

Буду честен — я был впечатлен. Ваш покорный слуга конечно не знаток местного народного творчества, но как человек, много путешествовавший на кораблях и невольно поднабрался матроской лексики, но Сокка смог обойти их на несколько голов, при этом почти не используя чистых ругательств, больше напирая на изобретательность в… кхм… нетрадиционных половых отношениях одних нехороших людей с их семьями и представителями особо тучной живности.

Что сказать? Талант.

— Я тоже хотела послушать! — Возмутилась племяшка, когда литературный спич Сокки исчерпался и он устало откинулся на борт лодки.

— Тебе еще рано. — Ответил я ей, а после, переведя взгляд на промочившего горло парня, дополнил:

— К тому же я еще не знаю что ты натворила за две недели.

А натворить Тоф успела многое.

Оказалось что прибыв в лагерь Южного племени она, не желая присутствовать на воссоединении отца и сына, решила прогуляться по округе. Ага, в месте, где жили одинокие взрослые мужики, которые только вернулись из очередного рейда.

Уже скоро к ней докопался один из воинов, шедший в свою палатку вместе с местной жрицей любви и, приняв мою племянницу за дочь одной из куртизанок, которые обычно работали в качестве прислуги, потребовал принести ему вина. За что был послан в далекое пешее путешествие, которое, зная Тоф, наверняка носило эротический характер. Все же ангелом моя племянница не была и пока завоевывала место чемпиона на подземной арене наслушалась всякого.

Мужик такого стерпеть не мог и уже хотел наказать зарвавшуюся девку, вот только вместо ожидаемого страха и извинений получил удар в пах выскочившей из земли каменной колонной.

По словам Сокии визг мужика, которому зарядили по хозяйству, в тот момент слышал весь лагерь. Вместе со своим отцом они рванули в сторону крика, посчитав его нападением Народа Огня, но вместо этого застали сюрреалистическую картину как маленькая девочка, облаченная в толстый каменный доспех безнаказанно избивает двадцать взрослых и вооруженных до зубов мужиков.

Кстати, это было одной из причин почему в армии Народа Огня любой боевой группе, вне зависимости от того, простой это патруль или элитная боевая группа, вроде лучников Юян, всегда был маг огня. Ведь в отличие от покорителей огня и воздуха, опытного пользователя магии земли простому человеку было почти не достать, что было не слишком удивительно. Попробуй с помощью копья или стрелы пробить несколько сантиметров камня. С водой, а точнее льдом история была похожей, но там нужно было уметь создавать очень твердый и холодный лед, что было под силу только мастерам этой стихии.

Но возвращаясь к Тоф. Эта засранка, после прибытия вождя и разбора полетов, не только не пошла на мировую, так еще и оскорбила избитых мужиков, проигравших маленькой и слепой девчонке. Все по канонам Слепого Бандита.

Те такого не стерпели и начали строить ей подлянки. Однако бедным южанам неоткуда было знать о способности моей племяшки чувствовать все происходящее в лагере, из-за чего каждая их подстава заканчивалась фееричным провалом, приводящим к взаимным ссорам и дракам между соплеменниками.

Отец Сокки прознал об этом только во время очередного рейда, чуть на своей шкуре не прочувствовав разлад в собственно команде, после которого он настоятельно попросил Тоф не стравливать его команду, на что эта хитрая мелочь лишь покивала, перестав подставлять провинившихся мужиков.

Вместо этого она начала просто и незамысловато над ними издеваться.

То камень на дороге выскочит, вынудив беднягу упасть лицом в коровью лепешку.

То на стуле за обеденным столом пара острых камней окажутся, заставив несчастного подпрыгнуть и опрокинуть свою трапезу на сидящего напротив человека.

То земля в выгребной яме неожиданно станет слишком сыпучей, из-за чего очередной бедолага на свое шкуре узнавал, какого это искупаться в навозе.

И самое веселое, что никто не мог Тоф на этом поймать. Эта засранка по полной использовала мои уроки и применяля покорение из своей комнаты или практически без движений, зарабатывая себе идеальное алиби. Ведь все знают — магу для покорения нужно видеть место и выполнять ката.

Так что вышла смешная ситуация, как в той притче про суслика. Весь лагерь знал, что все произошедшее дело рук Тоф, но пойти и нажаловаться вождю не могли. Останавливала гордость и полное отсутствие доказательств.

Лишь пару дней назад, когда мои подопечные отправились в пустыню, забрать нас из библиотеки, южане устало и радостно выдохнули. Даже их лидер, который по словам Сокки все понимал, но его все устраивало, ведь дисциплина и бдительность в их рядах выросла на порядок. А то что он сам один раз случайно провалился в выгребную яму, это так, мелочи жизни.

— Тебе не стыдно? — С осуждением спросил я у племяшки после окончания рассказа.

— За что? — Удивленно спросила она, изобразив нас своей мордашке искреннее изумление.

— Накажу… — Ответил я, состроив максимально серьезное выражение лица, которое в отношении Тоф использовал только в одном случае: когда назначал особо трудную и тяжелую тренировку.

— Поняла, поняла я! — Воскликнула она, подняв руки в воздух. — Но они сами виноваты.

— В чем же? — Уточнил я, вернув на лицо свою привычную вежливую улыбку.

— Они относились ко мне без уважения. — Возмутилась племяшка, дернув руками. — Хотя я их победила и надрала им задницы!

— Тоф… — Осуждающе сказал я. — Ты же леди.

— Да, да, помню. — Отмахнулась от меня эта засранка. — Но это не меняет главного — они меня не уважали! Вот я и мстила!

— Тебя⁈ — Возмутился сидевший рядом Сокка. — Да ты же мелочь пуза… Кхм…

— Повтори… — Вперившись в него своими слепыми глазками потребовала племяшка, заставив его подавиться.

— Пхи-хи-хи… — Вот только со сторону это выглядело скорее потешно, чем страшно. Ведь сидя у меня на коленках и обнятая мной в талии, Тоф выглядела скорее мило, чем серьезно.

— Да что смешного⁈ — Вот только сама она этого не сильно понимала, от чего вызывала еще больше смеха. Как со стороны Катары и Аанга, так и меня, сидевшего и незаметно тискающего свою любимую племяшку.

«Как же я по ней соскучился» — Подумал я, откинувшись на борт и невольно задремав.

Песчаная лодка мерно продолжала свой путь по барханам пустыни, идя на восток, где нас уже ждали. Сокку и Катару — отец,