∇.E.F.I.R. Фаза 2: Фрактальный Разлом - Агатис Интегра

Словно в подтверждение её слов, я заметил вдалеке фигуру человека. Он сидел на коленях перед парящим в воздухе фотоальбомом, перелистывая страницы снова и снова, с застывшим выражением тоски на лице. Когда мы проходили мимо, я заметил, что его движения повторяются по идеальному циклу — одни и те же жесты, одно и то же выражение лица.

— Кто это? — прошептал я.

— Был когда-то ученым базы «Омега», — Эфа даже не взглянула на него. — Теперь он лишь воспоминание о себе. Застрял в цикле, просматривая фотографии своей семьи, снова и снова.

— Мы можем ему помочь?

— Уже нет, — её голос был тих. — Он здесь уже семь лет. Всё, что было им, давно растворилось в этом повторении.

Мы продолжили путь, и я заметил еще несколько таких фигур — застывших в циклах своих воспоминаний. Женщина, бесконечно раскачивающая пустую колыбель. Мужчина, пишущий одно и то же письмо. Но хуже всего были дети — молчаливые фигуры, следящие за нами пустыми глазами. Их было пятеро или шестеро, разного возраста, но с одинаково отсутствующим выражением лиц.

— Другие «ключи»? — спросил я, чувствуя, как холодеет внутри.

Эфа кивнула.

— Не пытайся говорить с ними. Они уже давно только воспоминания о себе.

Слова Эфы ударили меня резче, чем она, возможно, намеревалась. «Воспоминания о себе» — разве не это ожидало Джейми? Стать лишь тенью себя настоящего, застыть в вечном цикле?

Долина постепенно спускалась в широкую котловину, в центре которой мерцало странное озеро. Его поверхность была не водой, а чем-то похожим на жидкое серебро. Вместо волн по ней пробегала рябь образов — лица, места, предметы, на мгновение проявлялись и снова погружались в серебристую глубину.

— Озеро Забвения, — произнесла Эфа с благоговением в голосе. — Место, где хранятся потерянные воспоминания.

Мы спустились к берегу. Серебристая поверхность озера отражала небо, но иногда отражение менялось, показывая другие места и времена. Я увидел фрагмент незнакомой комнаты, улыбающееся лицо женщины, обрывок разговора — всё на мгновение и снова серебро.

— Смотри внимательнее, — Эфа указала на воду. — Что ты видишь?

Я всмотрелся в серебристую гладь. Поначалу видел только мелькающие образы, случайные и бессвязные. Но затем… моё собственное лицо, моложе. Комната, которую я не помнил. Рука, держащая фотографию.

— Это… мои воспоминания? — я не мог оторвать взгляд от поверхности озера.

— Те, что ты потерял, — мягко сказала Эфа. — Или те, что у тебя забрали.

Озеро словно отвечало на мой пристальный взгляд, показывая все больше образов. Я увидел женщину с золотистыми волосами — но не Эфу, кого-то другого, с более резкими чертами лица. Лабораторию, наполненную странным оборудованием. Себя, сидящего в кресле со странным устройством на голове.

— Я не помню этого, — прошептал я.

— Потому что тебя заставили забыть, — Эфа опустилась рядом со мной на колени у кромки озера. — Алекс, я могу помочь тебе восстановить утраченное. Провести тебя через твои воспоминания.

Предложение было искушающим и пугающим одновременно. Узнать правду, восстановить потерянные фрагменты своей жизни… Но внутри звучал голос осторожности — тот же, что предупреждал меня об Эфе с самого начала.

[TM-∇.SYNC/DEFENSE]: Предупреждение о высоком риске. Возможна манипуляция сознанием.

[TM-∇.SYNC/LOGIC]: Однако без доступа к утраченным воспоминаниям невозможно составить полную картину.

[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: Мы можем позволить ей показать, но будем создавать собственные фильтры. Увидим не только то, что она хочет показать.

— Как это работает? — спросил я, принимая решение.

Эфа просияла, но быстро скрыла эту реакцию за маской спокойствия.

— Нам нужно создать круг памяти, — она начала расставлять небольшие кристаллы вокруг небольшой заводи, образовавшейся на берегу озера. — Это своего рода ритуал. Я буду твоим якорем, не позволю тебе потеряться в потоке воспоминаний.

Пока она работала, я заметил, как тени от кристаллов вытягиваются в мою сторону, хотя свет как будто падал со всех сторон одновременно. Неестественное движение, словно они тянулись ко мне сами, а не следовали законам оптики.

[TM-∇.SYNC/PERCEPTION]: Аномалия теневых проекций. Возможно внешнее воздействие.

Эфа закончила круг и пригласила меня сесть напротив неё. Между нами теперь была серебристая заводь, идеальное миниатюрное отражение большого озера.

— Протяни руки, — попросила она. — Нам нужен физический контакт, чтобы синхронизировать восприятие.

Я протянул руки над заводью. Эфа взяла их в свои — тёплые, почти горячие.

— Что именно мы будем делать? — я всё ещё колебался, несмотря на решение пойти вперёд.

— Я проведу тебя через твои же воспоминания, — её голос стал гипнотическим, размеренным. — Сначала те, что ты помнишь ясно, чтобы создать привычку и доверие. Затем мы пойдём глубже, к тем, что затуманены или заблокированы. Это может быть… эмоционально сложно.

— Я готов, — ответил я, хотя это было не совсем правдой.

[TM-∇.SYNC/DEFENSE]: Активирую протоколы защиты ядра личности. Создание мнемонических якорей.

[TM-∇.SYNC/НАБЛЮДАТЕЛЬ]: Перехожу в режим пассивного наблюдения с минимальным вмешательством. Максимальная чувствительность к аномалиям.

Эфа начала говорить, её голос стал ещё более мелодичным, почти поющим:

— Сосредоточься на моём голосе. Позволь своему сознанию расслабиться, стать текучим, как вода этого озера. Мы начнём с простого, с того, что ты хорошо помнишь. Подумай о Джейми, о счастливых моментах с ним.

Её слова были как камни, брошенные в пруд моего сознания. Круги от них расходились всё дальше, затрагивая всё новые слои памяти. Я почувствовал головокружение, ощущение падения, хотя физически не двигался.

В серебристой заводи между нами начали появляться образы — сначала размытые, нечеткие, затем всё более конкретные. Они поднимались из воды, словно голограммы, обретали объем, цвет, звук. Вокруг нас материализовались сцены из моего прошлого.

Я видел Джейми — трёхлетнего, в пижаме с динозаврами, сидящего у меня на коленях со своей любимой книгой.

«Ещё раз, папа! Пожалуйста, ещё раз!» — его голос был таким ясным, таким настоящим, что сердце сжалось от боли.

Я видел нас в парке — он кормит уток, заливисто хохоча, когда они толкаются и крякают, борясь за кусочки хлеба.

Я видел, как учу его кататься на велосипеде, поддерживая за сиденье, а он кричит: «Не отпускай, папа! Не отпускай!»

Каждое воспоминание было кристально чётким, насыщенным деталями — запахи, звуки, текстуры, всё было таким реальным, что перехватывало дыхание. Я не просто вспоминал — я заново переживал эти моменты.

Горе