Эпицентр - Евгений Иванович Филенко

тахамауков – объект эстетического совершенствования. Монархия – это, черт дери, красиво… И как вы себе представляете выгоду от военных действий, в ходе которых объект раздора полностью уничтожается? – Он развернулся к видеалу. – Не желаете ли изучить «Отчет о полномасштабных испытаниях тяжелого орбитального дефлагратора»? Или «Отчет о применении гравитационного дисруптора в планетарных масштабах»?

– Что это такое? – спросила Рашида.

– Это некоторые системы космического вооружения, которые были разработаны тахамауками примерно в ту эпоху, когда люди воевали кремневыми ножами и дубинами. Разработаны, испытаны и навечно запрещены к употреблению. Орбитальный дефлагратор вызывал цепную пирогенную реакцию в кислородосодержащих атмосферах, в результате чего на какое-то время планета превращалась в огненный ад – пока не выгорало все, что могло гореть. А гравитационный дисруптор разрывал силы сцепления между корой и мантией в теле планеты, и та превращалась в очень большой и совершенно голый камень неправильной формы…

– Помнишь уншоршара с планеты Оунзуш? – негромко спросил Кратов.

Несмотря на жару, проникавшую даже в заповедные недра Тауматеки, Рашида поежилась.

– Вопреки звучному имени, «Пронизывающий все пространства» был простым грузовиком, – сказал Спирин (Кратов и Рашида переглянулись). – Как это и было принято, вели его автоматы, но за грузом посменно присматривали двое… э-э… суперкарго. Да-да, я знаю, что на транспортниках полагается один суперкарго, но это же тахамауки… Путь лежал неблизкий, с одного края Галактики на другой, и когда один бодрствовал, второй находился в гибернации. Хотя весь курс пролегал в экзометрии, такой полет отнимал несколько недель, а тахамауки – рачительные хозяева личного времени… «Азмасфох» даже по их меркам был весьма велик: пятнадцать тысяч метров в длину и полторы тысячи в максимальном диаметре.

– Это что, раса гигантов? – поразилась Рашида.

– Рост среднего тахамаука – три метра, – с наслаждением объявил Спирин. Видеал за его спиной немедля изобразил портрет очень худого и нескладного на вид существа, в просторном сером наряде, похожем на комбинезон на пару размеров больше, чем следовало, длиннорукого и сутулого. Изможденное лицо с высоким морщинистым лбом украшено было огромным печальным носом и запавшими карими глазами без зрачков. Кратову доводилось по долгу службы встречаться с тахамауками визави: в жизни они выглядели гораздо бодрее. – Гравитация в их мирах дозволяет им роскошь быть гигантами… по нашим меркам. Ну, для тахамауков суденышко было серийным, а между тем в те славные времена их корабли были самыми крупными искусственными объектами, проникавшими в экзометрию. Поэтому нет ничего удивительного, что жертвой нападения стал именно грузовик тахамауков.

Все развивалось по сценарию, вам обоим прекрасно известному. Резкое торможение, потеря ориентации, частичные разрушения и неуправляемый полет к черту на кулички. Один из суперкарго, тот, что был в гибернации, сразу погиб. Второй попытался бороться за сохранность груза, свою жизнь и свою честь – а он действительно рисковал ею по обычаям империи: там считалось дурным тоном пропасть без вести, не завершив дел по передаче наследства и титулов! Автоматы пострадали не так сильно, как можно было ожидать, и совсем уж по счастью невредим оказался бортовой компьютер.

– Компьютер? – переспросил Кратов рассеянно. – Какая-то счетная машина?

– Не совсем. Это архаичное название электронно-механических прототипов наших когитров. То, что было на «Азмасфохе», имело более прогрессивную элементную базу, но не являлось когитром, поэтому я лишь использую термин… Вот упрощенная схема грузовика, – Спирин эффектно размашистыми движениями выстучал на сенсорной панели код, и на экране видеала возникли очертания экзотического овоща, не то огурца, не то баклажана, самых совершенных форм. – Гравигенная секция расположена в центре… грузовые отсеки позади, впереди и частично снизу… а вот это центральный пост, – в унисон с его словами овощ вскрывался, демонстрируя свое содержимое. – Удар был один, и пришелся он вот сюда… то есть накрыл жилые помещения, большую часть груза и вскользь – генераторы. Хотя есть основания полагать, что главной целью его был все же источник экзометральных возмущений. Сиречь генераторы.

– Почему? – быстро спросил Кратов.

– Всему причиной конструктивные особенности кораблей тахамауков. Сами генераторы упрятаны в сердцевине корабля, между тем как их эмиттеры выведены далеко наружу и шлейфом охватывают грузовые отсеки в передней части корпуса. Вот это вздутие – главная гроздь эмиттеров. ЭМ-зверь польстился именно на них.

– ЭМ-зверь? – удивилась Рашида.

– Абсолютно условное обозначение той твари, что атаковала корабль тахамауков. Согласитесь, что как-то ее нужно было обозначить!

– Почему же зверь? – не отставала женщина.

– Потому что известно, что экзометрия обитаема. Доказано очень давно.

– Кем? – выжидательно осведомился Кратов.

– Что значит – кем?! – растерялся Спирин. – Я не знаю – кем… Это, если хотите, аксиома. Просто все знают, что экзометрия обитаема.

– Давайте на мгновение допустим, что я этого не знаю, – сказал Кратов. – То есть, трудно допустить, что я не подозреваю об обитаемости экзометрии: все же, у меня есть корабль-биотехн. Я просто хочу получить историческую справку.

– Хорошо, давайте таковую справку наведем, – промямлил Спирин и развернулся к видеалу всем корпусом. За его спиной Рашида строила Кратову презрительные гримасы и совершала жесты самого уничижительного свойства. – Гм-м… Э-э… Вот! – встрепенулся наконец Спирин. – «Бюллетень экзометрической физики», издание Института физики пространства-времени и сопространств при Сфазианском Экспонаториуме за 105 год – по нашему летоисчислению, разумеется. «Детальными исследованиями, проведенными с помощью вышеуказанной модели ЭМ-сканера, было установлено существование в экзометрическом сопространстве мобильных объектов конечной массы и устойчивой формы, что выразилось, во-первых, в равномерных, неволновой природы, искажениях структуры сопространства, а во-вторых, в торможении и рассеянии сканирующего импульса, каковое явление впоследствии было обозначено как „экзометрическое отражение“. Таким образом, математическая теория неоднородности экзометрического сопространства, предложенная Атмиагутидом и Инхаомтом еще в 55 году, нашла свое неожиданное практическое подтверждение…»

– Кто сии? – справился Кратов, успокаивающе поглаживая приунывшую Рашиду по плечу.

– Атмиагутид, Иэхи-ккап Ам-ваа, – прочитал Спирин. – Родился в 40 708 году по нкианхскому летоисчислению, покинул материальный мир, иначе говоря – умер, в 43 005 году, что соответствует нашему 97 году. Выдающийся ученый в области полиметрической математики и физики сопространств, один из создателей теории неоднородности экзометрического сопространства, а также нескольких теоретически непротиворечивых моделей ретротемпорального прокалывания.

– Это что, машина времени? – усмехнулся Кратов.

– Что-то вроде того… Инхаомт, Асвиш-фуор Ивда-лудх. Родился в 40 750 году, покинул материальный мир в 43 050 году, то есть приблизительно в нашем 102 году. Тоже выдающийся, и в тех же областях познания, как представляется – ближайший ученик, соратник и сподвижник Атмиагутида. Вы удовлетворены?

– До некоторой степени, – сказал Кратов. – Пускай будет зверь… Что же получается? Если я что-то понял из той наукообразной беллетристики, что вы давеча процитировали, то не так давно нкианхи испытывали некий прибор, условно именуемый «ЭМ-сканером». И на порождаемые им возмущения в экзометрической ткани реагировали некие предположительно живые твари. То есть бросались на треки от этих возмущений,