Барон Дубов 10 - Михаил Капелькин

— Досталось тебе, — сказал я, когда поравнялся с Алексеем и встал рядом.

Его голова была перемотана бинтом. Белая марля закрывала лицо с одной стороны, а белая маска — с другой.

— Сам виноват, — буркнул он. — Не удержался. Прости за это, Дубов. Я мог всех погубить.

— Не, не смог бы.

Он хмыкнул:

— Другого ответа я от тебя и не ждал, — Верещагин вздохнул. — Скажи… он мучался?

— Его смерть трудно назвать безболезненной.

— Значит, мой отец отомщён. Спасибо, Дубов, я снова твой должник.

Я промолчал. Алексей тоже не произносил ни слова какое-то время, а я не хотел первым нарушать тишину. Что-то творилось в его душе, и я не собирался этому мешать или, наоборот, потворствовать.

— Я познал, что такое потерять близкого человека, — наконец сказал Алексей и посмотрел на меня. Его глаза прятались за повязкой и маской. — Прости меня, барон Дубов.

— За что ты просишь прощения? — удивился я.

— За нашу самую первую встречу вон там, на том берегу озера, — он показал рукой вдаль. — Я пришёл, чтобы глумиться и провоцировать тебя, хотя знал, что твой отец погиб. И знал, что ты ещё не знаешь. Просто… не успел сказать всё то, что придумал. А теперь я сам знаю, что это такое. И так гадостно на душе. Я думал, смерть Деникина принесёт облегчение, но…

Верещагин вновь замолчал.

Да, я тоже думал, что легче станет. Не стало. Так, стоп, рано об этом думать. Рано, я сказал! Тряхнул головой, чтобы прогнать ненужные мысли.

— Знаешь, Алексей, я чувствую от камня странное излучение. И не знаю, как оно может повлиять на твои тестикулы, пока ты сидишь на нём.

— А? Чего? — не понял Верещагин.

— Встань, говорю, — ухмыльнулся я, — пока стручок не отвалился.

Глаза Алексея округлились от понимания, а в следующий миг он вскочил с камня, подпрыгнув, и схватился за пах. А я стоял и ржал над ним во весь голос.

— Дубов, ну ты!.. — поджал губы Верещагин, чуть не задыхаясь от возмущения. — Ну тебя! — махнул рукой и сам засмеялся.

Да, вот так лучше. А то ходят тут все, сопли на кулак наматывают. Смотреть тошно.

— Знаешь, — сказал я, отсмеявшись, — найди Никона или Петровича. Пусть камень в поместье утащат. В лабораторию в архивах. Будем думать, что в нём такого всем нужного, когда отдохнём и головы прочистим, а пока пусть караул у дверей поставят.

— Понял, сделаю, — откликнулся Алексей и пошёл вверх по берегу.

А я пока рассмотрю эту штуку поближе.

Сиреневый камень почти перестал мерцать, но при моём приближении вновь засиял чуть-чуть ярче. Самую малость. Я пока не мог понять, что так на него влияет. Сверху то место саркофага, куда упиралась моя нога, покрывала тонкая паутина трещин. Положив на него руку, ощутил тепло. И всё. Это единственное, что я чувствовал, кроме странного излучения.

Ладно, разберёмся. А пока надо вернуть девушек из Духовного санатория в заводном апельсине. Где он, кстати? Я оглянулся вокруг, прошёлся, вновь осмотрелся, взрыхливая ногами песок, перемешанный со снегом и сухой травой. Ничего. Странно, шар ведь где-то здесь упал. Может, отлетел?

Вдруг в стороне, у линии поваленных деревьев, обступавших до этого маленький берег, появилось серебристое сияние.

А! Вот и он! Завалило снегом и землёй во время сражения.

В следующую секунду в меня выстрелило Вероникой.

— А-а-ай! — воскликнула синеглазка, врезаясь в меня.

Моя голова тут же оказалась между её прекрасных, мягких округлостей. Которые почему-то пахли огнём и мазутом.

Вместе мы упали на землю, девушка оказалась сверху.

— Господин! — закричала она, размазывая слёзы и сажу по лицу. — Спасите! Спасите нас от неё!

Да что, блин, происходит⁈

Глава 23

Следом за Вероникой из кучи поваленных деревьев стали вылетать остальные девушки. А я только успевал их ловить, будто волк с корзинкой для яиц из одной старой магической игры. Вскоре, на пятом влетевшем в меня упругом девичьем теле, я не выдержал и упал, тут же оказавшись под сладострастно стонущей кучей-малой. В иной ситуации я бы воспользовался… ситуацией. Но у меня и так всё тело ещё болело!

— Что… происходит?.. — с трудом озвучил я вопрос, повисший на языке. — И почему от вас пахнет, будто вы войну в джунглях прошли?

— Откуда он знает? — удивлённо прозвучал голос Кати.

— Он был там! Он точно был там! — отвечали голосом Василисы.

— Это всё его методы тренировок… — пыхтела Маша из этой кучи.

— Тренировка? В такой момент? — эстафету удивлений подхватил голос Лизы. — Всё это отдаёт психологическими отклонениями…

— Я вас сейчас всех сам и отдам, и отклоню! — взревел я, не выдержав.

Раздвинул руки и сгрёб в сторону завизжавших женщин. После чего встал и оглядел их с ног до головы.

Да, выглядели они так же, как и пахли. Чумазые, одежда порвана и обгорела, пахнут какой-то солярой, копотью и порохом. И все как одна были загорелые. Ну, кроме дриады — её кожа отдавала сочной зеленью там, где не было сажи. А сажа была почти везде.

— Ну и какого… — начал было я, но вдруг понял, что не хватает ещё двух девушек. Лакроссы и Агнес.

И они не замедлили явиться. После серебристой вспышки на берег выпрыгнули оркесса с гоблиншей.

— Юху! Вот это да! Вот это вашу мамашу! — радостно вскричала Агнес и принялась молотить воздух кулаками, приговаривая: — Видела, как я их? Один сюда, я туда! Как дам очередь… да их просто на части! Ох, вот это я понимаю…

К слову, обе девушки тоже были чумазыми, хорошо раздетыми, точнее, плохо одетыми, но очень и очень довольными. У меня аж руки опустились их ругать. Да и пока не понятно за что.

— Эта битва была леген… подожди-подожди… дарной! Дай пять, подруга! — Лакросса воткнула в землю копьё и вскинула вверх руку.

Хлоп! Агнес подпрыгнула и дала звонкий пять оркессе.

Я же решил всё-таки закончить свой вопрос:

— … хрена здесь происходит⁈

— О, Коля, привет! — невинно помахала ручкой Агнес. — А я это… когда комбинировала шар, не туда… нажала.

— Не туда⁈ —