Битва за Землю - Елена Долгова

Первую половину дня Кай провёл в Йоханнесбурге — побывал сначала у Кира Ставича, потом — в штаб-квартире Объединённого Космофлота.

Вечер он коротал в уличном кафе в компании Кэсси Тр-Аэна. Огромное оранжевое солнце медленно опускалось на шпили домов.

— Вот что меня удивляет, — говорил сирмиец, — зачем ты пьёшь эту жижу? Учитывая, что алкоголь на супервиро не действует, это логически бессмысленно.

— Пытаюсь замаскировать свою суть, — Эсперо ухмыльнулся, но очень невесело.

— Ты был готов угробить «Горизонт», свою вечную жизнь, всех, кто тебе дорог, чтобы перехватить крепитий. А ведь ты даже не на Земле родился.

— Всё верно, так и есть. Но и ты должен понять — без Земли всё остальное потеряет смысл: флот, «Горизонт», отряд Кси, даже меркурианское братство.

— Ладно, ладно. Я всё понял.

— Вот и хорошо. Но меня удивляет другое — как на то же самое решился Ру-Сафаро.

— Вот это меня как раз не удивляет. Признаю честно: мы, сирмийцы — жестокая и склочная раса, недоверчивы, скрытны и подвержены приступам гнева. Но если уж стали кому-то друзьями — то лучше нет друзей.

— Выпьем в память о Ру-Сафаро?

— Давай.

— Я думал, ты его ненавидишь.

— Ненавидел раньше, наверное. Когда меня арестовали на Сирме-Нова за шпионаж, он использовал это с толком — пристегнул к столу и применил ментальный сканер. У нас началась своеобразная дуэль: он пытался выудить информацию, а я в ответ подсовывал всякий хлам — список столичных шлюх, регламент приёмов при дворе Тарлы… — Тр-Аэн хитро подмигнул. — Так мы соревновались какое-то время, а потом майор рассердился и включил сканер на предельную мощность — и даже чуть побольше. Он не собирался меня убивать, знал, что я супервиро, но получилось неприятно, потому что я… в общем, я блеванул, а потом сутки страдал от мигрени… Это унизительно, правда?

Эсперо как-то странно фыркнул, а потом, не выдержав, принялся открыто хохотать — так, что прохожие стали оглядываться на двух офицеров Космофлота в расстёгнутых кителях и без оружия.

— Сильно унизительно? Серьёзно? О, мама-Галактика, не сердись, Кэсси, но вы, сирмийцы, забавные ребята…

— Не забавные, Кай, — Тр-Аэн вдруг сделался серьёзным. — На самом деле я сказал правду: мы жестоки от природы, но люди Ке-Орна хотят стать гуманистами в духе Лиги. Вот поэтому меня не пытали, как пытает пленников Ана-Кита. Вот поэтому я до сих пор жив.

— Ну что ж… тогда — за Ру-Сафаро!

— За Ру-Сафаро. Лёгкой ему дороги по звёздной тропе.

* * *

Утром нового дня Кай улетал в Далянь, Тр-Аэн же оставался в Йоханнесбурге до конца ремонта фрегата.

— Что теперь будешь делать? — спросил он, прощаясь.

— Могу остаться в Космофлоте, — ответил Эсперо, щурясь на палевое небо с инверсионными следами малых кораблей. — Такое мне предлагали в штабе. Война утихла, но исследования на фронтире остались. Ставич, правда, говорит, что мерить интенсивность ионных бурь — глупое занятие для супервиро. Он предлагает работу в отряде Кси. С перспективой этот отряд возглавить.

— А ты чего хочешь?

— Пока не знаю.

— А как же твои супервиро с «Горизонта»?

— Они сами выберут. Кто хочет — останется в команде, кто решит иначе — получит отставку. Шандор вот узнал, что у предыдущего клона остался сын. Теперь собирается его искать.

— То есть, меркурианскому братству конец?

— Нет, не конец. Просто я даю ребятам выбор. Впервые за сто с лишним лет.

Кэсси кивнул.

— Надеюсь, они отыщут своё место, — не слишком уверенно сказал он. — Я вот, если ты не возражаешь, хочу после ремонта «Горизонта» вернуться на Сирму-Нова.

— Насовсем?

— Этого я не сказал.

— Ты же там в розыске.

— Вот и поэтому тоже. Нужно уладить дела с республиканской администрацией. Не прятаться же от них всю жизнь.

— Хорошо. Делай как знаешь. Если что — можешь положиться на меня.

… Через полчаса Эсперо, впервые за долгие годы сидя в пассажирском челноке, сквозь иллюминатор смотрел, как сирмиец машет ему рукой.

Через два часа Кай ступил на взлётно-посадочное поле Даляня, а потом через систему городских телепортов добрался до хирургического комплекса «Фуксинг». Многих раненых в бою с криттерами отправили сюда, и бесконечные колонки имён крутились на огромном, зависшем в небе табло.

Эсперо дождался, когда появится то самое имя, прочитал номер госпитальной ячейки, прошёл через рамку дезинфектора и, ориентируясь по световому указателю, нашёл нужную ему дверь.

Соня Русанова лежала на высокой, странного вида кровати, с катетерами в локтевых венах, с датчиками, прикреплёнными к бледной коже.

Услышав шаги, она открыла глаза, но сфокусировать их на Кае не смогла.

— Кто здесь?

— Эсперо.

— Я так и думала, вы придёте, капитан.

— Я уже не твой капитан, так что можно просто — Кай.

— Теперь у меня не будет капитана, — сказала Соня и закрыла незрячие глаза. Две капли влаги вытекли из-под левого века и медленно поползли по щеке.

— Прости, что так вышло. Это я подставил «Горизонт» под удар.

— Ты же иначе не мог. И никто бы не смог.

Эсперо не ответил. Он молча кивнул, хотя знал, что Соня этого не увидит.

— Чанда умерла… — прошептала она.

— Знаю.

— Ты не знаешь, как. Когда госпиталь горел, я поняла, что ничего больше не вижу. Чанда взяла меня на руки и несла, пока мы не выбрались из огня. Она всё время говорила, хрипло так: «Потерпи, сейчас всё закончится, потерпи ещё немного». Потом положила меня на пол и замолчала. Я думала, она отдыхает, а потом поняла — она мёртвая. Мне сказали, что Чанда сразу вся обгорела, что от неё мало что осталось, даже супервиро не смог бы выжить…

Кай не знал, что сказать. Он просто взял в свою ладонь холодные тонкие пальцы Сони.

— Ты не отчаивайся, — снова заговорил он, как только собрался с мыслями. — Зрение тебе вернут, поставят киберимплант.

— Поставят, но я не смогу с ним летать. Гематоэнцефалический барьер мешает. Мозг будет отторгать протез, придётся каждые три года менять. Так сказал врач.

— Он сказал правду. Летать не будешь. Но разве на Земле плохо? Ты горный инженер, наверняка хороший. На родине остались знакомые, друзья. Хочешь — переправлю тебя в Кольцово?

— Хочу.

— Что ещё я могу сделать?

—