Системный Кузнец. Трилогия - Ярослав Мечников

В следующий миг в сарай вошёл Арн, мокрый до нитки — с его седых волос и бороды стекала вода, оставляя на земляном полу тёмные пятна. Мужчина увидел меня, закутанного в тряпки у огня, и в его глазах мелькнула усмешка. Но он ничего не сказал, лишь прошёл внутрь, тяжело ступая сапогами и осматриваясь. Его взгляд скользнул по моей мокрой одежде, брошенной на полу, а затем остановился на мече, лежавшем на верстаке.

— Мне Рут сказал, что уже успел тебя нанять, — его голос хоть и был спокойным, легко перекрывал шум бури. — За твою заточку, щегол, в моём отряде скоро драка начнётся. Отличная работа.

Мужчина остановился в метре от меня и опёрся рукой о бревенчатую стену.

— Готов начать?

Я кивнул.

— Тогда утром попрошу парней стащить всё оружие сюда. И ещё… — охранник прищурил свои серые глаза. — Одежда сухая нужна?

Снова кивнул.

— Пригодилась бы. У меня с собой больше ничего нет.

— Найдём что-нибудь. Ты у нас, похоже, ещё задержишься, — вдруг лицо его изменилось, осунулось, весёлые морщинки у глаз разгладились. — Кстати, по поводу Рута, — мужчина кивнул на меч молодого воина. — Когда заточишь его клинок, просто оставь здесь, я заберу. К парню лучше пока не лезь, он не в духе.

Я нахмурился — тот добродушный охранник совсем не казался человеком, способным быть «не в духе» настолько, чтобы к нему нельзя было подойти.

— А что? — спросил осторожно.

— Скверная история, — хрипло проговорил Арн. — Деревню, откуда он родом, разворошили твари.

— Падальщики? — вырвалось раньше, чем успел подумать.

Седобородый вскинул на меня удивлённые глаза.

— Откуда знаешь?..

— Повар рассказал, что творится.

— Да уж… — мужчина отвёл взгляд в сторону, вглядываясь в темноту. — Гнилым ветром потянуло из Диких Земель. Падальщики эти… как чума. Сидели в Глубинах, а теперь полезли наверх… — воин замолчал, сжав кулак. Наконец мотнул головой, словно отгоняя тяжёлые мысли. — Ладно. Это наша забота. Твоя забота — сталь, — снова посмотрел на меня, и в его глазах блеснула улыбка, что была раньше. — Сейчас каждый хороший клинок — это ещё один день жизни для кого-то из моих парней. А что будет завтра — знают лишь духи.

Он кивнул на прощание, развернулся и пошёл к двери. Когда открыл её, в сарай с воем ворвался шквал ветра, швырнув в лицо Арна пригоршню крупных дождевых капель. Не оборачиваясь, воин шагнул во тьму бушующей стихии, и тяжёлая дверь захлопнулась, снова оставив меня наедине с треском огня и рёвом бури.

Следующие несколько дней превратились в марафон. Я точил клинки. После того, как Арн отдал острое лезвие молодому Руту, тот нашёл меня и, не говоря ни слова, с каменным лицом отсчитал семьдесят медных монет. Металл лег в ладонь, но радости не чувствовалось. В тот же день, как мне рассказал седобородый охранник, парень пошёл к Главе Клана и попросил увольнительную, чтобы записаться в гвардию Барона. Отправлялся на войну с тварями, мстить.

Весь лагерь гудел, атмосфера была напряжённой. Куда бы ни пошёл, слышал обрывки разговоров: о том, что рейд из Чёрного Замка доберётся и до нас; о том, что Торгрим будет вынужден отдать как минимум половину охраны для войска Барона. Проход на нижние ярусы шахты заколачивали днём и ночью, превращая его в неприступный бастион, даже не смотря на то, что логово было уничтожено. Нижние уровни шахты были настолько глубокими, что никто не знал, что там. К счастью, в наших штольнях падальщики больше не появлялись.

Шахтёры трудились с удвоенной силой, добывая руду, но даже среди этих привыкших к риску работяг царило уныние. Никто не хотел становиться пушечным мясом в войне с тварями. В курилках и у костров мужчины причитали, сходясь во мнении, что с такой угрозой должны разбираться настоящие практики из столичных Школ. Что Королевство должно прислать на помощь провинции лучших воинов. Но в голосах их не было надежды, все понимали: столице нет дела до того, что творится в Каменном Пределе. От нас требовались только духовные камни и руда, а защищаться мы должны были сами.

Такое положение вещей не устраивало никого, но никто ничего не мог поделать. За эти дни, монотонно водя камнем по стали, узнал об устройстве этого мира больше, чем за всё время. Здесь царила жёсткая иерархия, похожая на каменную кладку, где каждый камень давит на тот, что ниже. Старосты и главы кланов подчинялись барону. Барон — Великим Домам в далёкой столице. А те, в свою очередь, — Королю. И никому из тех, кто наверху, не было дела до камней у самого основания.

С караванами, которые теперь отправлялись с удвоенной охраной, приходили всё более тревожные известия. Падальщики, словно чума, заполонили леса и предгорья, распространяясь по всем Предельным землям. Однажды Кнут, забирая у меня несколько заточенных кирок, мрачно сплюнул и проворчал, что скоро караваны придётся остановить совсем. Можно было лишь догадываться, какую ярость это вызовет у Главы Торгрима. Нет караванов — нет денег.

Кстати, самого Главу Клана с той встречи в шахте больше не видел. Этот крепкий, пугающий старик с сияющей руной на груди жил в своей усадьбе-крепости настоящим затворником.

Я же нашёл свой ритм — работа и практика. Закалка тела понемногу росла, особенно это чувствовал, когда точил сразу после подпитки Ци. Это натолкнуло на мысль взять за правило: каждый час — десять-пятнадцать минут дыхательной практики. На третий день поймал себя на том, что точу клинки, находясь в медитативном состоянии. Шуршание камня, запах мокрой стали, ритмичные движения — всё сливалось в единый поток. Почти не чувствовал усталости на протяжении четырёх-пяти часов. Лишь потом тело напоминало о себе гудящей спиной и ноющими плечами.

Решил для себя: теперь, когда нет жёстких сроков, буду доводить каждый клинок до идеала, никакой спешки. Даже если придётся провозиться ещё неделю. Каждый идеально заточенный меч — это ещё один шанс на выживание для того, кто возьмёт его в руки, и крупица уважения для меня.

К тому же, совершенно неясно, что сейчас творится в самом Оплоте. Охотники давно покинули наш лагерь, а до меня доходили лишь обрывочные слухи. Говорили, что деревенские врата теперь заперты наглухо и открываются лишь в случае крайней необходимости. Люди боялись нападения не только волков — теперь они боялись и падальщиков.

Мысль о возвращении назад вызывала неприятный холодок. Громила-повар не зря предупреждал — вполне могло выйти, что рейд барона коснётся и меня. Сирота, подмастерье алкаша из неработающей кузни — для людей барона я был идеальным расходным материалом. Таким