Фантастика 2025-147 - Юлия Шахрай

Наконец-то я дождался залпа, ненадолго подсветившего каменный откос, после чего заорал во всё горло:

— Они здесь! К оружию!

Не успели лучники наложить на тетиву новый стрелы, а двое за стреломётом поменять направление прицела своего грозного орудия, как послышался шум травления верёвок, и вот уже первые фигуры неприятеля приземляются прямо перед нами, молчаливо и без промедления вступая в бой.

— Бей в колокол! — приказал я одному из стрелков, толкая его прочь от завязавшейся потасовки. — Быстрее!

Сражение развивалось стремительно. Здоровенные воины уже расшвыряли наш авангард дозорных, при чём некоторых в прямом смысле отправив в полёт на острые камни под стеной, и теперь настала наша очередь встречать гостей. Зайцы уже ощетинились привычным и отработанным строем в два ряда, но после первого же натиска стало ясно, дело дрянь. Мы еле-еле сдерживали атаки всего-то десятка лазутчиков. Почему медлит Кромвель⁈

— Готовсь!

Это десятник лучников приготовился к залпу, вот только наконечники стрел сейчас смотрели в спины моим парням, так как те преграждали их путь до врагов. Если мы начнём проигрывать, то стрелки дадут залп, спасая свои жизни и защищая стену. А то, что скорее всего заденут кого-то из наёмников… что ж, такое случается сплошь и рядом. Ради победы всегда приходится чем-то или кем-то жертвовать. Херово, когда этой жертвой оказываешься ты сам.

Я вклинился в бой, разметав две закутанные в черное фигуры «тараном» и подставив «баклер» под выпад третьего верзилы. Размерами они, кстати, не уступали Горунару, потому-то от их ударов странными боевыми тесаками трещали и разваливались даже новые щиты. Что? Да это же мороки!

— «Осторожнее!» — вдруг предупредил голос. — « Его старший слуга здесь!»

Фиолетово-чёрные искры, вдруг возникшие за спинами мороков, не сулили для нас ничего хорошего. Дохнуло смертью и извращённой силой, как тогда в Корпугаре, а в голове пронеслась мысль: «нам **#*#**». Параллельно с этим лихорадочно соображающий мозг пытался найти спасение за отведённые нам доли секунды, но было поздно. Два искрящихся мерзкой силой серпа сорвались из черноты ночи и врезались во всю ширину нашего строя.

Колокол так и не прозвонил, то ли стрелок дал дёру, то ли помер, не успев сделать дело. Но, как бы то ни было, о том, что на нашем краю что-то произошло, теперь должны были узнать во всей Заставе. Шарахнуло так, что здоровых мужиков отбросило метров на 5. Оглушённый я поднялся сперва на четвереньки, а далее, помотав головой, сумел подняться в полный рост, держась рукой за каменное ограждение. Что за хрень? Живые?

Судя по шевелению среди парней, тоже пытающихся занять вертикальное положение, каким-то чудом удар мы перенесли. Те, у кого были артефакты так и вовсе уже подобрали оружие и встали в строй рядом со мной.

— Чего встали⁈ Помогайте! — закричал Кромвель, каким-то чудом оказавшийся перед нами. И когда успел⁈

Он в одиночку сдерживал почти непострадавший десяток мороков, параллельно пытаясь добить вражеского мага, ползущего сейчас к краю стены. Трудно ходить, когда тебе оторвало одну ногу по самую жопу. Как много событий уместилось за эти несколько секунд!

— Лучники, три шага вперёд! Один залп! — заорал я, надеясь, что щит Кромвеля выдержит, если чья-то рука дрогнет.

Дождавшись свиста стрел, поредевшим строем мы бросились на помощь нашей главной боевой единице, оттесняя от неё здоровенные туши обездушенных воинов, и позволяя ему выводить мороков одного за другим. Я отчетливо видел, как в некоторых из них крепко засели выпущенные только что стрелы, но это пока никак не сказывалось на их решимости и боеспособности.

Вот ещё одно изуродованное тело раскурочило, разметав мягкие ткани в разные стороны и оросив нас кровью. Техники Кромвеля не отличались эстетикой, но работали эффективно. Как и Хорки, который своим копьём попал под колено другому молчаливому уроду, позволив Колтуну размозжить шестопёром непокрытую шлемом бугристую голову. Я же, убедившись, что «лезвия» не причиняют этим громилам особого вреда, приложил сразу несколькими градинами ближайшего ко мне урода, развалившего почти пополам одного из наших новичков. И вот уже я возвращаю Кромвелю «должок», измазав и его тоже в потрохах наших врагов.

— «Не дай уйти слуге! Он видел нас!»

Легко сказать, но ведь в строю оставалось ещё достаточно верзил, которых в такой куче мале и ограниченной видимости было трудно обезвредить даже магу. Тем не менее, под «разгоном» и «баклером» мне удалось прорваться мимо крайнего из них и оказаться прямо перед недобитым колдуном, уже готовым перевалиться за край. Самоубийство? Нет. Я помнил, насколько эти твари могут быть живучи. Нельзя позволить это сделать!

«Раскол» впился в уже покрытый трещинами силовой щит, аннигилировав его окончательно, но вместе с этим сработал какой-то защитный механизм, а может последний рубеж. Да хрен его знает, что это было, но меня изрядно окатило потоком исковерканной грязной силой, почти в ноль разъевшей мой собственный барьер, дарованный амулетом.

— Отойди! — услышал я крик Кромвеля. — Он тебе не по зубам!

— Уйдёт же! — огрызнулся я, отскакивая и формируя сразу два лезвия, чтобы остановить попытку беглеца перевалиться за край между двумя зубьями парапета.

— Не уйдёт! — рявкнул наставник, обезглавив ещё одного морока еле уловимой петлёй похожей на искрящуюся леску, после чего силовой волной отправил оставшееся стоять тело прямиком в раненого колдуна.

Стокилограммовую тушу с шумом впечатало в каменную кладку, наверняка поломав немало костей и «снаряду» и «мишени». И если первому уже было всё равно, то вот слуга Отрёкшегося далеко не сразу смог оправиться от такого и потратил время, на то, чтобы хотя бы частично выбраться из-под мёртвого тела. Да когда ты, **#*#**, сдохнешь⁈

— Крючья! — закричал один из стрелков.

— И лестницы! — заорал другой. — Бегут к стене!

Вражеское подкрепление? Чёрт! Но сперва добить мага, это важнее! Мои подвешенные «лезвия» должны были располосовать его беззащитное тео, но почему-то прошли мимо, улетев в черноту ночи. А в ответ в мою сторону ворохом полетели чёрно-синие иглы, от которых хрен увернёшься. Пришлось присесть, сокращая площадь поражения, и выставить перед собой «баклер», который благодаря тренировкам вырос вдвое и уже превратился в полноценный «щит». Правое плечо прострелило резкой болью, а в районе солнечного сплетения я почувствовал нарастающее жжение. Муть заполнила сознание, сделав окружающий мир нечётким и каким-то вторичным. Всё внимание теперь почему-то было приковано к этому чёртовому разъедающему чувству, не дающему покоя и становившемуся всё сильнее.

— «Грязь