Фантастика 2025-152 - Екатерина Александровна Боброва

— Хороший парень растет, — улыбнулся Герхан, но вдруг нахмурился: — Однако есть кое-что меня беспокоящее.

Он помолчал. Молчала и Юля, ощущая, как растет тревога, поселившаяся в ее сердце с того жуткого шторма, чуть не забравшего сына.

— Эта буря. Можно списать на случайность, но… Фактически ваш ребенок — не дитя стихий. Олю они признали, а признают ли Славу… Есть ли у него шанс жить спокойно в вашем мире?

— Это будет неприятно, — предупредила Оля.

— Но это единственный путь, который я знаю, — виновато добавила дочь.

— Может, попробуешь поговорить с ней по-другому? — спросила она.

— Пробовала уже, — со злостью мотнула головой Юля, вспоминая пережитый во время бури ужас. Это какой надо быть сволочью, чтобы пытаться убить маленького ребенка⁈ Убить просто потому, что он — другой. Правы были фаттарцы, когда говорили, что стихии не всегда благо. Иногда их воля кажется неоправданно жесткой, особенно когда понимаешь, что и они могут ошибаться.

Оля вздохнула — совсем по-взрослому — и на полу заблестело зеркало воды.

— Не бойся, — шепнула Юля сыну, прижимая его к себе и шагая вслед за дочерью в водяной портал.

Они рухнули метров на пять, не меньше. Уши заложило, голову сдавило, и Юля отчаянно заработала руками, стремясь к мерцающей над головой поверхности. Сын крепко держался за шею и вел себя молодцом. Весь в отца.

Когда она, тяжело дыша, вынырнула у камней, дочь уже протягивала ей руку. Первым выбрался Слава, Юля сама подтянулась, вылезла на пол, порадовалась тому, что им позволили все же явиться, а не притопили по дороге.

Она высушила свою одежду и одежду сына. Оля справилась сама.

— Так это просто пещера? — удивился сын, оглядывая неровные стены, дыры в потолке, ползущий оттуда плющ, заваленный камнями пол и лужицу источника в углу, откуда они вылезли.

— Не просто, — многозначительно хмыкнула сестра. — Неужели ты думал, что стихии встречаются во дворце? Или собирают сокровища, чтобы похвастаться ими друг перед другом? — спросила с насмешкой.

— Но хотя бы подушечку, чтобы сидеть удобно было, могли бы и создать, — проворчал Слава, спотыкаясь об очередной камень.

— Смотри под ноги! — уязвленно — про подушечку и она думала, но не решалась попросить — прошипела Оля.

— О-хо-хо! Будет вам подушечки, гости дорогие, — к ним из стены шагнул здоровяк, весь покрытый серо-зеленым мхом, делающим его похожим на здоровенную скалу, на плечах которой очень мило голубели колокольчики.

— Ваше Землейшество, — с почтением поклонилась Юля. Зазевавшегося и застывшего с открытым ртом Славу бесцеремонно клюнула в нос подлетевшая к нему птаха.

— Идемте, раз осмелились прийти, — и он приглашающе махнул рукой к проходу во вторую пещеру.

Здесь их уже ждали: одетый в богато украшенный вышивкой камзол молодой человек, чьи длинные золотистые волосы спускались блестящими волнами и старик с лихо сидящей на голове короной, чей облик был Юле так хорошо знаком. Не было лишь четвертой…

— Выжидает рыбьехвостка, — проворчал огненный король, когда Юля закончила знакомиться с воздушной стихией, представлять себя и сына. — Чувствует вину.

— И ничего я не чувствую, — сердито пропели у Юли за спиной. Она обернулась, чтобы встретиться с потемневшим от гнева взглядом голубых глаз — точь-в-точь как развертывающаяся под ногами бездна. Пахнуло морем, штормом — и сердце закололо от страха.

— Вы злитесь на меня, еще на маму и на себя, потому что не знаете, что со мной делать, — вдруг донеслось детским голосом.

Юля испуганно охнула, вслепую нащупала сына, прижала к себе.

— А малыш-то прав! — хохотнул огонь. — И как он, такая кроха, успел тебя столь хорошо узнать? Жарь ее, не стесняйся!

— Я и не стесняюсь! — Слава смело вырвался из рук матери, прищурился и на обнаженной полупрозрачно фигуре воды появилось длинное платье из блестящей чешуи. — Вам так лучше, — заявил он, смущенно отворачиваясь.

— Смеешь мне указывать⁈ — задохнулась возмущением вода, и ее грудь заходила ходуном, а рыбы внутри гневно заметались, истерично дергая хвостами.

— Малой прав, платье тебе идет, — пожал плечами земля, — и хватит бурлить. У меня с одной стороны цветы вянут из-за сырости, а с другой их припекать начинает, — и он укоризненно посмотрен на короля, вздохнул: — Давно мы так не ссорились, еще и по столь мелкому, — он смерил взглядом рост мальчика, — поводу.

И в воздухе повисло напряженная тишина.

— Пусть он и не мой сын, но из моей семьи, — выдал после молчания огонь. — Я за то, чтобы он остался, пока не подрастет.

— Он уже сейчас может принудить нас делать то, чего мы не желаем! — взорвалась фонтаном возмущения вода. — А что будет, когда подрастет? Мы по его щелчку танцевать будем?

— Ну ты-то всегда готова хороводы водить, — неприязненно хмыкнул огонь. — Да и какая беда может быть от одного человека? Тем более этой семье мы обязаны.

— Большая беда, — фыркнула, не соглашаясь, вода. — Я лично не собираюсь терпеть приказы от чужака.

— Вы меня обязаны, — тихо напомнила Оля, — я отдаю ваше обязательство за брата.

Стихии замерли, переглянулись.

— За ссорами вы, как всегда, не видите главного, — вдруг выступил вперед воздух, присел на корточки перед малышом и попросил: — Проверь меня так, как ты умеешь.

Тот смущенно покраснел, отступил было к маме, но взял в себя в руки и вгляделся в стихию.

— У вас там болит, — уверенно ткнул он пальцем в плечо мужчины. — И тянет.

— Сезон тайфунов в этом году сильный, как никогда, — согласился тот. Потер лоб и пожаловался: — Выматывает, вы бы знали как!

— А меня тошнит от штормов. В голове все время качает! — поддержала его вода.

— Я помогу, — с готовностью предложил Слава, и воздух поднял его на руки, чтобы он мог дотянуться. Мальчик положил ладошку воде на лоб, прижал, а когда оторвал, вода удивлено воскликнула:

— Легче стало! Не понимаю, — потрясла, булькая, головой. — Как такое возможно⁈

— Природник он, — пояснила Юля. — Пусть и не стихийник, но природа для него родная сила, а вы ее часть.

— Дела-а-а, — протянул земля. Спохватился, щелкнул пальцами и три камня покрылись толстым слоем — подушкой — зеленого мха. — Присаживайтесь. Разговор будет долгим.

Эпилог

Пару лет спустя

— Где Слава? — спросила Юля у мужа, входя в гостиную. Она устало стянула с себя жилет, скинула на диван, села, вытягивая ноги и утомленно прикрывая глаза.

Сегодняшний день выдался ужасно суматошным. В этом году новый прием студентов оказался, пожалуй, самым многочисленным из всех. И потому вопросов, требовавших срочных решений, возникло столь много. Еще и такийки…

Осенью, когда начался прием документов для